Записки Неизвестного все тексты (слова) песен, переводы, видео, клипы

Играй же, играй больной пианист!
Бей в ноты до судорог в истомленных кистях!
Мне мрак в глаза воткнул окулист
И омыл свою душу, мне тело крестя.
И я на лице несу распятие трезвости,
Допивая прохладу умирающей осени.
А часы по запястью скользят тупым лезвием.
Смотрите: закатом небо обоссанно!

Попытка отречения

*Но я не понимаю, товарищи, вот "Неизвестный", вы извините, я с ними беседовал, так когда я вот посмотрел, когда я насмотрелся на это, я спросил: Слушайте, товарищи, господа, я не хочу обидеть негров, но вот, по-моему, эта музыка негритянская.*

Я, кровь твою пиющий,
Я, плоть твою ядущий,
Я, мир твой познающий,
Тебя оставил, но

*А напоследок я скажу...*

Тебе отказано в приёме,
Едва ли дух перевести
Успел. Стоишь в дверном проёме,
Не можешь выйти и войти.
Но ничего не будет кроме
Пустых словес, как ни крути.

Мы страшных событий были свидетели
Мы видели, как, возвышаясь над миром,
Порок под эгидой святой добродетели
Стал всенародно любимым кумиром.

Когда над страной шелк белых знамен
Трепал перемен и жадности ветер,
Народу взамен самых красных времен

ДВИЖЕНИЕ СЕРДЦА

Звезды у неба с кителя
Не требуешь: сорви!
И головы Крестителя
Не требуешь: подай!
Молчание - не золото, когда речь о любви.
Взяла за сердце намертво, - ну что же, обладай!

PRO И CONTRA

Как вы, я зачат был на койке больничной
Под ржавые скрипы соседней кровати.
В двенадцать, вобрав из бутылки Столичной,
Познал животом я тепло благодати.

Хворал, как и прочие, тою же хворью:

Густыми соплями любовных воздыханий,
Безликими героями стареющих детей,
Животными стонами оплаченных страданий,
Блядской красотою смехотворных смертей,

Еженощным светом обоссанной святыни,
Слипшимися жопами в приторности мёда,
Однополою любовию бога и богини,

Словно боевой заряд в холостой обойме -
Слово, что заточено железа крепче, ради
Того, что воспеть было велено судьбой мне.
Так же кровоточили стихи в моей тетради,

Как слёзы покаяния в исповеди блуда,
Коленопреклоненно пред ликами Владыки...
Так взвесил на осине вину свою Иуда,

Я виноват во всём,
Тяжёлый крест на спину.
Из терней к звёздам путь
Сей вряд ли превозмочь.
Мне вылечить огнём
Греховную личину,
Сломать и победить,

Апатия

Пребывал, но не был! А спросить и не с кого.
Ненавижу небо цвета Достоевского.
Источаю слёзы в предвкушенье рая,
Разбиваю грёзы, богомольно умирая.
От мира далече, душа, окажись!
Так теряют дар речи, исповедуя жизнь...

Вечереет. Закат кроваво-прекрасен.
Безоблачной памятью молодо ясен,
От газовой ромашки на кухне прикуря,
Вдыхаю смертельный табак сентября.

Одинокая тоска. Воспаление дёсен.
Ожидаю любимую женщину - осень,
Бумажным журавлем, взлетая в потолок...

Невыносимый смех переживают уши больно.
Пустая сцена, демонстрация, пустые роли.
Вынь любовь из паспорта, не то ненависть в сердце
Запломбирует пространство (хм... ничего страшного).

От чистых стаканов звери сели на корточки.
Прожжённые иллюзии от хорошего почерка.
От скуки лезем в пруд, где рыбы к небу брюхом.

На тебя погляди:
В разрезе платья
Несёшь на груди
Золотое распятье

В открытые двери
Жёлтого дома,
Где горечь потери,

Разбиваюсь насмерть о грешную землю,
Тестируя протез ангельского крыла.
С вожделением шуму зелёному внемлю,
Привяжи меня к кровати в четыре узла.

Такою болью ещё не был я болен,
И лязгала злость железом стиха
Под весенний звон золотых колоколен.

Солнце в небе подо мною светит,
Обжигая стопы раскалённой плетью.
Шапка с головы на землю упала,
Толи это мир, толи я вверх ногами.
Может быть смышленый я, а может быть глупый,
Но пасти смерти расцелую зубы.
Простите! Не умею чувствовать протезом,
Не умею видеть я конец в начале,

Всё лето в сугробах, не опушая холода
Вповалку спали люди, смотря на небо слепо,
Холодом сердца нарисованное солнце
Манит головы наши в объятья склепа.
Ты словно собака, нашедшая мясо,
Бежишь в этот склеп, махая хвостом.
Такой весь наивный, довольная гримаса,
Но только после трапезы ты будешь мертвецом.

Ветру, неважно - какой вздымать флаг.
Отчаянно, в песок, камни крошит, кулак,
Сжимаясь в любовь...
Тяжёлым грехом
Ты меня отпустила.
Глупею стихом.
Не так велика, оказалась гордыня,
Что б одному остаться - и петь.

Ты дни мои серые светом рядила
И музыкой платья в сердце звучала,
Касалась рук – и великая сила
Меня на волне безрассудства качала.

Во всем, что поет, есть боль и усталость
И некому вспомнить о том, что сгорело.
Быть может и мне, ничего не осталось –

Сердцепение

Мне показала меня осень,
Скользнув по сердцу, ржавым ножом.
Куда бы я взгляд свой не бросил –
В каждой луже мой лик отражён.

И каждый, ветром сорванный лист,

Деревья-костры гуляли, горели.
Деревья-костры огнём сентябрели.
Деревья-костры ночи лизали
Деревья-костры о любви рассказали:

"Луна - таблетка у неба в оскале -
небо болеет, солнце не помнит.
Ножницы чёрные ногти срезали,

Дом

1.

Нет круче печали, чем с домом разлука!
С тем домом, где вся твоя утварь и где
Родное от запаха всё и до звука,
И детский портрет твой висит на гвозде...

Густыми соплями любовных воздыханий,
Безликими героями стареющих детей,
Животными стонами оплаченных страданий,
Блядской красотою смехотворных смертей,

Еженощным светом обоссанной святыни,
Слипшимися жопами в приторности мёда,
Однополою любовию бога и богини,

Как из штанов, вырастая из песен —
Я чувствую, как мне мир этот тесен,

И слышу я острую горечь на вдохе —
Как заживо варят в бульоне эпохе…

Но стоит ли жизнь, хоть этой строки,
Что всуе срифмована с лёгкой руки!

Жёлтый дом

Откройте окно, запах несносен,
напоите душу дыханием сосен.
Всякая жизнь мечтою крылата!
Всякая жизнь смертельно больна!
Пятым углом зелёного квадрата -
Грехами цветёт за стенами весна!

Жил человек - и нет человека!
А если было надо,
То надо было раньше!
Теперь, уж извините,
Но человека нет!

Был человек - и нет человека!
А вы недосказали?

Это твой дождик, и ты мокни под ним,
А мне верни небо, и верни небо им.
Подкованные ноги уносят тебя в клей.
Хочу покинуть бричку, но нету дверей.

Ударив по небу, посыпались звезды,
А в каждой звезде – по сотне вопросов.
А еще папиросы и твой голос плюс дым.

Зрячий конец слепого начала.
Вороны памяти небо рубцуют.
Сорвавшись в воду с сырого причала -
Имя жжёт землю, яма пустует.

Смейся шире, седая луна,
На железной ладони лопаты.
Моей ямы - моя глубина

ИСПОВЕДЬ (Андрей Вознесенский)

Ну что тебе надо еще от меня?
Чугунна ограда. Улыбка темна.
Я музыка горя, ты музыка лада,
ты яблоко ада, да не про меня!

На всех континентах твои имена

Видел ли ты, как краснеет земля
Красками праздника страшного дня?
Видел ли ты, как краснеет земля
Красками праздника страшного дня?

Безумная муть, увечья, смерть
Стоном стоная, наступили на грудь
По асфальту размазав жизнь человечью

Мама (песня)

Я прячу от строгого Матери взора
Глаза мои, полные вины и позора.
Я прячу от скорбного Матери взора
Глаза мои, полные вины и позора.

Прости меня, Мама!

* * *

Проснулся
Оттуда, где я не взрослею -
И чувствую тяжесть стопудовых камней.
За немощью зимнего солнца болею,
Уныло внимаю дыханию дней.

Молодость

Кому на грудь крестик,
А кому - на спину крест.
Зарифмуй же, любовь
"Лезвие" с "Кровь".
Я обналичу глаза!
От не приснившихся снов

Сумасшедшая, бешеная кровавая муть!
Что ты? Смерть? Иль исцеленье калекам?
Проведите, проведите меня к нему,
Я хочу видеть этого человека.
Я три дня и три ночи искал ваш умьт,
Тучи с севера сыпались каменной грудой.
Слава ему! Пусть он даже не Петр!
Чернь его любит за буйство и удаль.

Но я прошёл мимо

Господом Богом Иисусом Христом
Просил он на хлеб у меня полгроша.
В его кулачке безобразно пустом
Сжималась моя скупая душа.
Я знаю, что хуже всего – безразличье.
Кто смотрит на горе невозмутимо,

О любви-с

Надоели мне до смерти эти трущобы!
Так хочется вырваться к свету! - ещё бы!
Полжизни под небом - но солнца не вижу,
Полжизни я жизнь свою ненавижу.

Пожухла трава и река обмельчала,

Один

Одиноко мечтаю, иного не зная...
Сидя на кухне ночами без сна я
Горечь дыма глотаю на вдохе,
В мыслях о той, которая нежно
В сердце вошла. Как муза эпохи -
Сказалась она, столь безнадежна!

Убогая попытка всё начать сначала!
Ныряю в епитимию со скисшего причала...
Завтра откопытило сегодняшнюю пасть...
Целостность вселенной - оторванная часть...

...

Пусти меня в боль, непослушное тело,

Осень (вступление)

Сегодня ударило
Двадцать четыре,
Но чувствую в силах я – все пятьдесят!
Сижу в небольшой неуютной квартире
Один, а в душе дожди моросят.
Здравствуй,

Небо вбило в темя, память -
Нержавеющие гвозди,
И немой душой полаять,
Остается лишь со злости:
Разноцветный мир иллюзий,
Мир страданий - Анафема,
Плавит тело этот мир,
Плавит мир глухое время.

Падение

Не будет больше слов! И слёз уже не будет!
Теперь мне всё равно.
Я стал жесток и скуп...
Пусть времечко меня рассудит - и осудит,
Но не падут слова
Раскаяния с губ!

Памяти А. Башлачёва

Александр! - не думаю, чтоб вы нарочно...
Быть может, вся штука была только в том,
Что стало вам вдруг несносно и тошно -
С того, что ваш бинт повязали бантом.
Немало гуляли вы - почти двадцать восемь.
Так, стало быть, были уже стариком!

Сладко стонать под скальпелем рифмы,
Мечтая в больницах на жёлтых простынях.
Оценивая жизнь - понизили тариф мы,
Не думая, что смерть явится на днях.
Хорошего-то мало, но всякого много!
Походкою часов прошедшее грядёт,
А скрипка рыдает, репетируя Бога:
Истина солнце - образумить взойдёт.

Папа спит

Говорят: бытовая семейная драма.
Но детство по-прежнему – комом в груди.
«Папа спит, – говорила мне мама, –
Он очень устал, ты его не буди!»
И, пряча глаза от меня, отвернётся,
(Чтоб я на лице не заметил удар)...

ПОЭТИКА

Ты в сердце моём заняла,
Как белка в дупле, уголок:
Решительно там подмела,
Весь вынесла сор, огонёк
Затеплила в сотню свечей
Да песен сложила тряпьё,

Какие я только не видывал виды!
Несу коромысло вины да обиды.
И поровну веса лежит на плечах,
И теплится в сердце раздора очаг...

О, как поступить, дабы Бога не злить?
Смогу ль донести до конца, не разлить?
А может, споткнусь, не пройдя половины...

Смотрите:
Это оловянные солдатики, напуганные войною,
Забирают невинность у младенческих рук!
А я, ради слезы, пущенной оловянной вдовою,
Вместо того младенца, клянусь: умру!

Любовь –
Адской боли мир, завывающей в муках слепых наслаждений.

Родная сторона

Согласен - опасно, но всё же не трусь!
Нуждается в подвигах Матушка Русь.
А что ты ей можешь, мой друг, предложить,
Кроме как песню про это сложить?

О чём не труби ты со сцены в трубу,

РЫНОК (СОН)

Рынок.
Христос за прилавком с гвоздями
В шляпе гламурной - терновый венец.
Жадно торгует на вес - и горстями
Гвозди сметают с прилавка вконец

Свобода

*

Когда проливается над морем закат,
Маслом богов, ослепительно густо -
Я, слушая волн могучих раскат,
Сердцем болею великое чувство.

Спасалися ли, гибли ли -
Да всяк путём индукции:
Один живёт по библии,
Другой по конституции...

Но говорят: "нет выбора,
Стране свободы мало!"
Пустили в телек пидора,

Густыми соплями любовных воздыханий,
Безликими героями стареющих детей,
Животными стонами оплаченных страданий,
Блядской красотою смехотворных смертей,

Еженощным светом обоссанной святыни,
Слипшимися жопами в приторности мёда,
Однополою любовию бога и богини,

Чтоб эхом звучали
В ракушках ушей
Слова, что вначале
Созрели в душе;
Чтоб рифмою встала
Строчка в конце
И ярче блистала,
Чем доблесть в лице;

Соратникам

Проснись, тернистых путей любитель -
Тебе ли спать в пору ненастья!
В сегодняшней трагедии играет зритель,
Аплодируя громко со вскрытым запястьем.
Карандашом царапаю в своём блокнотике,
Те же царапины, что ношу я на сердце.

Дрогнуло сердце к вам,
Участился вдох.
Верность отдай годам.
Я дожить готов.
Высушить море глаз.
Слово вязкое.
Выдавить горе фраз -
Ты согласная.

Стихи о России

Солнцем в спины нещадно палимы,
Вдоль берегов неверия шли мы.
Множество песен о смерти сложили
И все, как один, до смерти дожили,
Не слыша, не веря, иных уверяя...
С кровью молитвенно выхаркав «бля!» –

Эдуард Багрицкий

СТИХИ О СОЛОВЬЕ И ПОЭТЕ

Весеннее солнце дробится в глазах,
В канавы ныряет и зайчиком пляшет.
На Трубную выйдешь - и громом в ушах
Огонь соловьиный тебя ошарашит...

Страна

Наряжая ружья в коррозию мира,
Солирует эхом грядущего, время.
Победы вкус - тошнотворнее жира.
На слабые плечи - великое бремя.

Вскормила страна, грудью собачей,

Я осени запах вдыхаю до блёва,
Я женское сердце люблю сторублёво...
А Русскую душу, попробуй-ка, выстони!
Смерть, провожая, на каменной пристани,
"Господи, прости" - виновато шептал,
Язычком бубенца колпака шута.

Ведь знала,

Играй же, играй больной пианист!
Бей в ноты до судорог в истомленных кистях!
Мне мрак в глаза воткнул окулист,
И омыл свою душу. мне тело крестя.
И я на лице несу распятие трезвости,
Допивая прохладу умирающей осени.
А часы по запястью скользят тупым лезвием,
Смотрите - закатом небо обоссанно!

По нервам, по тупо натянутым струнам,
Тверской бульвар облит розовым.
Очень сильно бьет кисть из робкой истомы.
Нищие бутылки собирают у лавок.
На счастье вменяемым, на горе безумным,
А ты стоишь памятью бронзовой.
Ахиллесова пята эрогенною зоной,
Тихо склонив голову набок.

В матку фотоаппарата
Запрещено входить солнцу
Недреманное око не сомкнется.
В солярии - кремация, на экране -
Радиация! Ампутация
Протеза - вот это агитация!

Гвоздь шляпу снял

Хандра

Со злости старея,
Желтею как дым.
Рождён в октябре я -
Под дождём золотым.
И, так же как осень
На вкус не понятен,

Хочу, чтобы факела пламя не гасло,
Но чтобы слезилися очи от дыма.
Хочу, чтоб златилось на хлебах наших масло,
Но чтоб оставались всегда голодны мы.

Хочу, чтобы осень дождями гвоздными,
Гуляла по улицам царства весны.
Хочу, чтобы были всегда мы больными

Хочу, чтобы факела пламя не гасло,
Но чтобы слезилися очи от дыма.
Хочу, чтоб златилось на хлебах наших масло,
Но чтоб оставались всегда голодны мы.

Хочу, чтобы осень дождями гвоздными,
Гуляла по улицам царства весны.
Хочу, чтоб всегда мы были больными

Проснулся.
Потом в нервах ладони взмокли.
В плену у Морфея видел видение-ужас.
Там естественности оттенки блёкли,
Там болезнь и здоровье дружат.

Рынок:
Христос торгует гвоздями,

Не кончился вовремя - остался напрасен.
Отцовские очи смертельно стыдя,
Принародно, в белое праздно окрасил
Траурный креп на шляпе гвоздя.

Не уснул, а приснился. Выкурил воздух.
Как всех перелюбя – уйти одному
В сумрак ночей, поэтически звездных,

Проснулся.
Потом в нервах ладони взмокли.
В плену у Морфея видел видение-ужас.
Там естественности оттенки блёкли,
Там болезнь и здоровье дружат.

Рынок:
Христос торгует гвоздями,

Равнодушие

Я в жёлтых был домах –
И есть оттуда грамота.
Бродил в чужих умах,
Как тень папаши Гамлета...
Казался многим чёрствым
И не был образцом…