Пребывал, но не был! А спросить и не с кого. Ненавижу небо цвета Достоевского. Источаю слёзы в предвкушенье рая, Разбиваю грёзы, богомольно умирая. От мира далече, душа, окажись! Так теряют дар речи, исповедуя жизнь... Взглядом по стеклу я скребуся мечтами... Брезгливо целуя святыню устами, Надеждой дышу с церковной прохладою... Отца восхищу да матерь порадую! – Поднявшись до неба хотя б на октаву... Пребывал, но не был, оставил во славу, Сдирая подковы с чёрных коней , Тихо вымолвил слово, что смерти верней. Сгустками дыма мечтая в потолок, Что оку не зримо – почувствовать смог, С ладони кормя эту жизнь пустотой, А всё окромя – лишь отзвук простой!
Поклон
Верю, слова не нарушу, Как бы ни было паршиво. Швами выверну наружу Душу русского пошива.
Прочитайте это просто. Не оброните слезы вы, Но почувствуете остро К сожалению позывы.
*
Ты прости меня, но ты ли Был, мой друг, не виноват В том, что некогда остыли Очи в сотню киловатт?
Ведь морщиной возмущенья Ты, чело избороздя, Не вымаливал прощенья, В позе гнутого гвоздя.
Не могло тебе присниться - Чтобы ты был выгнан вон И, согнувшись в пояснице, Исполнял Ему поклон.
Но не вовсе позабылись Злые стены кабака, Где мечты твои клубились Синим дымом табака.
Кто персты свои влагает В язвы - верит в чудеса. Крематорий исторгает Грешны души в небеса.
Не забыт и не заброшен, Не смыкаешь ночью вежды. Тихо в памяти о прошлом, Загораешься в надежде.
А когда на сердце больно И душа в смятеньи диком - Материшься богомольно Перед кротким Его ликом. Apathy
Stayed, but was not! And there is no one to ask. I hate the sky the color of Dostoevsky. I shed tears in the anticipation of paradise Smash the dreams, dying to piously. From the world far away, soul, turn out to be! So lose the gift of speech, confessing life ... Looking at the glass, I scrape dreams ... Disdainfully kissing the holy mouth Hope to breathe with the coolness of the church ... Father admire yes mother please! - Having risen to the sky at least an octave ... He was, but was not, left in glory, Ripping off horseshoes from black horses Silently said a word that death is more correct. Lots of smoke dreaming of the ceiling, What the eye is not visible - could feel, From the palm of your hand, feeding this life with emptiness, And everything okromya - just an echo of a simple!
Bow
I believe, words will not break, No matter how lousy. I will twist the seams out The soul of Russian tailoring.
Read it easy. Do not tear you, But feel keenly Unfortunately the urge.
*
Forgive me, but do you Was my friend not to blame The fact that once cooled A hundred kilowatts?
After all, a wrinkle of indignation You, browning, Did not beg forgiveness, In the pose of a bent nail.
Could you dream - So that you will be thrown out And, bent at the waist, He bowed to Him.
But not at all forgotten The evil walls of the tavern, Where are your dreams curled Blue smoke tobacco.
Who puts their fingers In ulcers - believes in miracles. Crematorium ejects Sinful souls to heaven.
Not forgotten and not abandoned, You do not close at night. Quiet in memory of the past Light up in the hope.
And when the heart hurts And the soul in turmoil wild - Swearing at God In front of His gentle face.