Sonrisa все тексты (слова) песен, переводы, видео, клипы

Хочется так, чтобы мысли слетали с губ;
Чтобы стихи выходили опрятными и со смыслом;
Чтобы враги жали руки, мол, братья, peace вам;
Чтоб не бросался советами тот, кто глуп.

Чтоб оказалось: не выстрелы, а салют;
Не проигравший, а просто пришедший крайним.
Да, и еще, если можно, то снега дай нам,

Carpe diem
Просто возьми тетрадь и напиши свой путь;
Плугом рулит рука, а не рукою – плуг.
Ты себе сам король, ты, а не кто-нибудь!
Главное, не забудь:
Carpe diem*, мой друг.

Просто играй, ведь жизнь, как ни крути – игра,

Алиса
Алиса ныряет в зеркало. Ей двенадцать.
Из маленькой комнатки – прямо в страну чудес.
Алисе бы жить да за кроликами гоняться;
Алисе еще смеяться и удивляться.
Алиса открыта миру, и мир ей – весь.

Алисе сегодня двадцать. Она студентка:

Вот ты там, наверно, седьмой уже видишь сон: гуляешь по звездам и счастье черпаешь ложкой. А я тут почти нарисована Пикассо – как Дора Маар, непременно, с любимой кошкой. А я тут сижу и смотрю не в экран, в окно. Не вижу ни звезд, ни луны – ни черта не вижу. А что если небо – всего лишь морское дно и что если нас очень скоро волною слижет?

А что если то, что я чувствую, ждет ответ? Мне страшно подумать, что я затеряюсь между френдзоной и чем-то, похожим на слово «нет»: холодным таким, разбивающим все надежды. А что если взять и так просто тебе сказать, что вижу тебя, и внутри там порхают птицы? Ну, знаешь, как бабочки типо, они скользят и гладят курсором глаза твои и ресницы.

Вот глупость какая! Ведь это, конечно, я здороваюсь каждое утро с твоей улыбкой, ныряю в тот полный тепла и надежд ноябрь, а, впрочем, он был не таким уж и теплым - зыбким. Я знала лишь имя и пару других вещей: гитара, конечно, и взгляд до того открытый, что смотришь в глаза, а там тысяча этажей: войдешь и заблудишься, больше вовек не выйти.

Да кто я такая, чтоб думать тут о тебе? О том, как добрался, что ел, и по ком скучаешь. Мне самое время сбежать от себя в Тибет, продать душу дьяволу или сходить за чаем. Да кто я такая, чтоб стих тебе посвящать? И если б один, но число-то уже двузначно. Вот так и живем, эмоции полоща в субстанции слов, - не поэт, а всего лишь прачка.

Я недавно встретила себя в маршрутке:
Лет на десять старше, на сто старей.
Все мои надежды – клеймо на ней,
Все мои мечтания – просто шутки.

Так мы и сидели – ну чисто сестры –
Друг напротив друга, лицом к лицу.
Взгляд мой все метался там – то к кольцу,

Помню, моя собака по кличке Джесси,
Будучи очень юным тогда щенком,
Выла под дверью на весь наш высотный дом –
Депресовала под гнетом собачьих стрессов.

Помню, как в месяце марте – весны начале,
Жизнь повернула на красный, и по газам.
Помню, что бабушке плакалась, как скучаю

Если поэт так яростно вдохновляем, выводы сами напрашиваются с руки. Что до любви, я о ней ничего не знаю, да и не склонна развешивать ярлыки. Просто становится пусто без разговоров, без переписок, без шуток и без звонков. То, что я чувствую, даже уже не новость, просто к такому не делаешься готов.

Так и стоишь, будто обухом получивший прямо по обезбашенной голове. А из наушников кто-то давно почивший не замолкает; кузнечик поет в траве. Мир тормозит слишком резко, скрипит резина. И ни идеи, куда же себя девать. Так и стоишь – надышавшийся то ль бензином, то ли той самой любовью – не разобрать.

Здравствуй, мое Вдохновение, выпьешь чаю? Что же ты топчешься? Welcome to my sweet dream. Я о тебе тут стихую по умолчанию, ты проходи, размещайся – поговорим. Я к тебе столько имею смешных вопросов тех, что не хватит духу задать в лицо. Если начну, то, боюсь, они хлынут носом, и не удержишь их, эдаких подлецов.

Ну а пока что единственным планом дельным я выбираю Веры* одну из фраз: «Нежность моя живет от тебя отдельно, и не думаю, что мне стоит знакомить вас». Что я имею, так это хотя бы «Здравствуй!» Здравствуй, мое Вдохновение, как спалось? Что я имею, так это при встречах счастье и крепатуру сердечной мышцы, когда мы врозь.

Если играешь по крупному – бойся пешек:
Часто не тигр, а шакал добивает сильных.
Это как на корабле: ты латаешь бреши,
А получаешь «спасибо» да ножик в спину.

Если играешь на публику – бойся правды.
Мозг у народа распахнут – почти навынос.
В играх для сытых тебе все равно не рады;

Когда мы встретимся
Когда мы встретимся, мне кажется, Земля
На сотую секунды затаится,
Застынет время, и замолкнут даже птицы,
Вода в фонтанах перестанет литься;
Все счетчики зашкалит, и с ноля
Забьется сердце, словно новое, и лица
Прохожие, чужие и не те

Кто-то заперт в своем портрете,
Словно Дориан Уайльдов Грей.
А другой колесит по свету
И охотится на людей.

Кто-то ужасом сущим дышит
Из-за монстров в своем шкафу;
Кто-то моря вуаль колышет

Мне нет прощения, я вор чужих иллюзий,
Крала я чье-то детство день за днем.
Я - выжженое праведным огнем
Ужасное последствие контузий.

Я голос, потерявший тембр и звук;
Я море без воды и даже соли;
Я точка непрерывной адской боли;

... говорят - все, что ни сделаешь, вернется к тебе. Карма..или что-то вроде... Так вот, так и есть: все возвращается. Каждая мысль, каждый поступок. Пройдет месяц, год или четверть века. Ты уже и позабудешь о том, что однажды бросил в небо этот бумеранг - и вот он уже маячит на горизонте, и летит к тебе, в тебя... Прямо в сердце.

на грани истерики бьемся о стены,
мы не одиноки - мы просто не с теми.
на грани отчаянья просим прощенья,
мы не одиноки - мы ждем сообщений.
на грани иллюзии где же реальность?
мы не одиноки - банальная странность.

Не плачь по мне, милая...это дурная примета.
ведь жизнь продолжается, как ни банально, - живи.
живи, будто завтра наступит таки конец света,
как, глупая, ты и мечтала когда-то столь слепо,
а, может, их будет подряд целых три?
Представь себе только: нам три конца света
Грозят с понедельника.
И каждое утро с экранов об этом молчат репортеры-бездельники.

Ночь ведь не бесконечна -
Лучше поспи, малышка,
Пусть в твоем сне ледышки
Сложатся словом «вечность»,
Пусть тебе снятся письма
Те, что напишешь маме –
Ей, занятой делами,
Нужно немного смысла.

все без имен из этичных соображений - лучше абстрактно, личности обнулив. а кандалы не отвеченных сообщений тянут уже не на дно, а к ядру Земли.

те, кто способен понять, понимают верно, кто не способен – а толку таким писать? мне бы напиться в какой-нибудь там таверне, сесть, свесив ноги, упоротой, как лиса.

и почитать незнакомцам стихи о важном, то есть, о нем, конечно, о нем, опять. будет асфальт кружиться, и воздух влажный будет на плечи растерянно оседать.

будут машины, и будет, наверно, осень; станут мне по колено его моря. город наденет плащ и зачешет проседь где-то в начале, допустим, что октября.

Он дарит мне шляпу с Вселенной наперевес.
Клянется в любви, обещает терпеть капризы;
Ведет меня за руку прямо в Страну Чудес,
И шепчет на ухо: «Ну, здравствуй, моя Алиса,
Я долго искал тебя, знаешь, и вот мы здесь».

И я отвечаю, мол, тоже искала век:
Безумец, как он, в этом мире вполне обычен.

Что же, здравствуй, по-моему, мы знакомы.
И ничего, что я с первых же строк на «ты»?
Мне сейчас двадцать, а я до сих пор ведома
Голосом своей старой как мир мечты.

Я сочиняю редко, но крайне больно –
Так, чтобы мысли потоком сигали с крыш.
Очень надеюсь, что ты там собой довольна –

В такие мгновения кажется, мир умирает,
А небо крошится на город гнилою трухой.
В ушах так звенит, что, к примеру, родись ты глухой,
Тебя не спасло бы и это – ничто не спасает.

И если сказать по Паланику, кто ты на деле,
Ты искренность Джека, ты орган, которого нет.
Ты опухоль Джека, с тобой ему лишь на тот свет.

Под опекою крыльев ночИ,
За границами зла и добра,
Между "завтра-сегодня-вчера"
Вас не смогут найти палачи.

Ночь надежно вас прячет собой,
Защищает, лелеет, хранит,
Вас, прошедших сквозь тонкую нить,

За час до рассвета ты просто не можешь иначе:
Смеешься сквозь слезы и звонко надрывисто плачешь.
Таращишь глаза в эту тьму ты и видишь планету,
Которая больше не знает ни солнца, ни света,
Как, впрочем, и ты – одинокая злая волчица –
Цинизма вагон и ни капли доверия к принцам,
Богиня потерь, королева абсурда и бреда,
Нелепейший гений в толстовке и радужных кедах.

Все объято ценою и сроком годности -
Брать испорченное нельзя.
Быстро портятся смех и настрой веселости,
Чуть больнее и дольше - друзья.

Ведь просроченный друг, он совсем не тот уже -
Не спасает, не веселит.
Ты ему о болезни, а он: "Ну то-то же,

Все чаще рифмуется «боль» и «любовь»,
Все реже – слова сострадания,
И все это выжжено на мироздании,
И даже его формирует собой,
В разбитом таком состоянии.

Все чаще рифмуется «Ад» и «Ciudad»
А «Soul» равняется к «Шоу»,

Так детьми с замиранием сердца мы верим в фей,
И наш дом это крепость; за окнами – страшный лес.
А мы сами, конечно, наследники королей –
Поколение будущих принцев и их принцесс.
Так мы сотканы из чудес, голубых кровей.

Мы читали все сказки, и нам наперед финал
Был известен – без примесей и прорех:

Сносите стены, или стены вас снесут;
За каждого, кто гибнет под обстрелом,
За черное, казавшееся белым,
За белое, что отдано под суд.
.
Сносите стены! Ваши клетки не прочны:
Не существует идеального состава,
Как нет исконно виноватых или правых.

Спасибо за всех, кто дожил до весны!
Спасибо за каждого сына,
За каждую дочь, и за каждое "мы";
За каждую мать и отца, и за сны,
За сны, что теперь исполнимы.

Спасибо за каждое утро и вдох,
Спасибо за выдох и вечер;

Стихи все так же пишутся и посвящаются,
Ведь птицы продолжают жить с одним крылом.
Дома, как прежде, строятся и разрушаются;
Мир больше не на паузе: Земля вращается;
Мы вдребезги разбиты, но живем.

Приходят люди. Люди удаляются;
Теряются: кто в толпах, кто - в сети;

Я знаю – на вечное лето
Надеяться было бы глупо;
Я знаю, что мне до поэта
Как медленным шагом до Кубы;
Я знаю прекрасно все это.

Я знаю – коты умирают,
Но рай отворён перед псами:

С такой сердобольностью, девочка, не выживают,
А если и да – выживают – то только с ума.
Что смотришь растерянно? Глупая, думай сама:
Смотри, на тебе эти дяди бабосы сшибают.

Ребенку на почку, котенку на жрачку – кому-то на тачку.
А ты все ведешься, как дурочка, рвешься, как нить.
Быть может, пора перестать завывать и скулить?