АвгустТелеграфирую тебе:
"Прощай, удачи, т. ч. к."
Не жди сигнала маяка,
Дрейфуя призраком в толпе.
Не по себе. А за окном
Мелькнуло тело сентября.
Его глаза из янтаря
АлкоголизмВсё та же комната,
Всё тот же тусклый свет.
Всё те же лица, рты-воронки млеют.
Ничто не ново -
Пачка сигарет.
И тлеют дни, как сигареты тлеют.
Вот эта тень…
Беда Написать бы чего, но нет.
Словно я уже всё сказал.
Среди скучных уснул газет
Моей мысли скупой вокзал.
Скучно мне и тоскливо, да.
Накрутил сам себе печаль.
За порогом моим года
Без тебяЯ сложу для тебя букет
Из малиновых, нежных фраз.
Я с тобой – мировой поэт,
Без тебя – дармоед и мразь.
Если хочешь – пойдём со мной.
Будем пить из горла вино.
Познакомлю тебя с луной.
Больничный Зароюсь в одеяло я. Тепло,
Но тесно, как в гостях.
Дрожит на маленьких гвоздях
В окне холодное стекло.
Январь. Упала ночь на грудь.
И вижу я, как за окном
На небе золотым пшеном
ВекторКогда-нибудь и лампа прогорит,
И время снова поменяет вектор.
Мой трезвый ум - безумный архитектор,
Он часто спит. Совсем ослаб.
Ты заглянула к ночи. Знакомо всё:
И лунный малахит, и твой пуш-ап,
И кислое Абрау Дюрсо.
Я не могу красиво говорить.
Возле дома моегоЯ сижу и любуюсь далью,
Безмятежной её тоской.
И луна золотой медалью
Наградила ночной покой.
Я пьянею от этого неба,
И от шелеста этих берёз.
Как давно я у дома не был,
Волшебная пыль Стёклами битыми звёзды далёкие
Сыплют на землю волшебную пыль.
Мысли холодные, мысли глубокие,
Тянут из прошлого пыльную быль.
Женщина мудрая, ночь кареглазая,
Нежно ласкает вселенский покой.
Тень моя бледная, тень долговязая,
ВпечатлениеЗамерли задумчивые кроны,
Вместе с ними – неба бирюза.
Смотрят с придыханьем в эталоны ¬–
В грустные и умные глаза.
Лёгкая девичая походка,
Гибкий стан заснеженных берёз.
Ветер наслаждается находкой
Глаза ЕсенинаИгристые вина не радуют,
Спирты недостаточно крепкие.
Любовные игры не балуют,
Когда поцелуи не меткие.
Большие компании, шумные
Так лестно кумарят веселием.
Глаза мои пьяные, мутные
ГородВ мой зрачок помещается город
С одиночеством шумной толпы.
И преследует мраморный холод
От парадной до Невской губы.
Облака как бетонные плиты
Разбросало на тысячи вёрст.
Их дороги дождями размыты,
ГрустьГниют во мне буйная юность
И нежные трепет и страсть.
Быть может в судьбе подвернулась
Не лучшая в жизни масть.
А может быть просто осень,
И желтые листья вокруг.
С дождем мне печаль приносит
ДекабрьГорит фонарь в глухую темноту,
Ползёт луна, как призрачный корабль.
И подводя досадную черту
Смеётся надо мной декабрь.
Смеюсь и я до боли и до слёз,
Такая безобразная картина:
Как среди белых, ситцевых берёз
детства мигКак сладок миг. заоблачного детства
Я вырос там,где степи и луга
Где с ранних лет. согрели мое сердце
Парное молоко. и рыжие стога
Там у забора. отшумели клёны.
Подгнилый тополь,вековой старик
Он для меня по-прежнему зелёный
Дивные далиВижу я чисто и ясно
Мой увядающий сад.
В озеро яблоком красным
С неба скатился закат.
Осень ленивой походкой
Бродит по роще кругом.
Липа, озябшей сироткой,
До атаки 15 минутДо атаки 15 минут,
Сердце бьется как раненный зверь.
Этот долгий военный маршрут
Не смогли мы пройти без потерь.
А быть может хромой почтальон
Принесет моей матери весть,
От которой забудется сон,
ДомСтарый дом отрастил седину.
Что за пёс? Даже клички не знаю.
Я в ответ ему тоже залаю,
Этот двор не любил тишину.
На крыльце сапоги и метла,
Да калоши с протёртою стелькой.
И ступени морозной побелкой
ДомаДорогая, привет тебе
Из воронежской тощей рощи!
По её золотой земле
Я шагаю намного проще.
И лениво ползёт закат
По деревне больной и нищей.
Я вернулся сюда назад
Дорогая, так бывает Дорогая, так бывает,
Души губит не кабак.
Всё цветёт и увядает,
Даже роза и сорняк.
Даже сердце замирает,
Коль дано ему сгореть.
Осень листьями роняет
ЖивойХорошо, что сегодня на небе луна,
И мороз пробирает до самых костей.
Нас по грудь по окопам зарыла война,
И мы злей даже тысячи злобных чертей.
Ничего, что мы сутки не видели сна
На семи оголтелых, свирепых ветрах.
Беспокоит одна, лишь одна тишина,
Закрой окноЗакрой окно, мне дует из него.
Зима близка, её шаги за дверью.
В моей душе сугробы намело,
Я ничего не вижу, и не внемлю
Твоим словам. Всё ложь.
Кругом обман и пьянство.
И ты меня напрасно не тревожь
В моём убранстве.
ИтогПризнаться городу в любви..
Так глупо. Город ведь не может
Любить ответно. Эти фонари
Не греют кожу, тлеют перманентно.
И серый дождь за окнами стучит,
Как монотонный метроном блокады.
И день как день по графику бежит.
Мне 27, мне ничего не надо...
КатяИз бледных глаз её не потечёт слеза,
Не расплетётся русая косичка.
И ни конфеты, и ни чудеса
Не принесёт на хвостике лисичка.
Ей стал кроваткой ледяной сугроб,
Сухой позёмкой сшито одеяло.
И сотни узких человечьих троп
Когда помру яКогда помру я, будет невдамёк
Зачем пришёл, и для чего родился.
Так мало спел, так много приберёг.
Так скучно жил, и с этим примирился.
Когда помру я - будут холода.
Взойдёт луна лампадой золотистой.
Уйдут в откос скупые поезда,
Когда разбился на осколки Когда разбился на осколки,
И бытность сводится к нулю.
Когда любой конец верёвки
Ты вяжешь мысленно в петлю.
Когда испытываешь голод
Умом, и сердцем, и душой —
Меняй без промедления город,
Край сиреневый Край сиреневый, край мой брошенный,
Я приехал, я здесь и сейчас!
Отчего же твой лик перекошенный
Уж не радует северных глаз?
Вроде всё остаётся как было:
Те же люди, и те же дома.
А в деревне всё та же кобыла
ЛенинградА снег летит над вольною Невой,
На Ленинград ложится аккуратно.
Мне в эту ночь особенно приятно
Поговорить наедине с тобой.
Я в эту ночь особенно люблю
Твои дома замёрзшие на Мойке.
Мои года на стёсанной набойке,
ЛилиО, Лили, опадала листва.
Только юг забывать не устану.
Ведь не те это были слова,
Что желанными кажутся спьяну.
О, Лили, опадала листва.
Помню месяц над горным хребтом.
Он светил, не давая покою.
МайЛюбовь стучит багровой веной,
Струится соком из берёз.
И льёт её молочной пеной
В саду кудрявый абрикос.
И грудь моя цветёт любовью,
Как нежный, розовый бутон.
И сыплет сумрак к изголовью
МамаИ звёзды светят высоко,
И где-то пёс в ночи скулит,
И сердце нежное болит,
Когда я где-то далеко.
Я знаю всё, но я не смог
Взойти на новую ступень.
Пойми, я просто твоя тень,
Месяц блестит рогамиМесяц блестит рогами,
Милый, небесный плуг:
«Ты, со своими стихами
Выглядишь глупо, друг.
Пьёшь, говорят, ужасно.
Совесть продал за грош.
Вымазал душу в сажу,
Мой городМой город изменился, да и я
Совсем не тот, что был полгода раньше.
Другая ночь, другие тополя,
И лунный свет пронзительней и дальше.
Мороз крепчает, веют холода.
Колючим стало дома одеяло.
Проходят дни, проносятся года,
Мой город по мне заскучалМой город по мне заскучал.
Я слышу его по ночам.
Я вижу его в ноябре
На этом промокшем окне.
Мой город меня не простил
За то, что я юность пропил.
За то, что я нагло удрал
МонологСкулы выбиты, кожей стянуты,
Сотни лет уже неизменные.
Я живу себе сном обматутый,
Годы лучшие все разменяны.
И в груди моей, в поле маковом
Росы белые, зори алые.
И никем в любви не оплаканный,
На кухнеТы варишь кофе, бог с тобой.
Хоть кофе я не пью, но всё же,
Ты мне всех принципов дороже.
Возможно, я тебя люблю.
Но, не в том плане, что луну
Тебе готов достать я с неба.
Запомни, я несчастным не был,
На мостуКак душевно, однако.
Какая-то грусть накатила.
Я стою на мосту, как поэт -
Обнимаю перила.
Подо мною Нева.
Проплывает широкая баржа.
И чернее воды этой,
На полпутиЭто не стишок и не песня.
Это просто меньше мыслей - больше текста.
Тили тили тесто.
Я давно не писал, да и не хотелось,
Если честно.
Всё давно известно.
Питер и мосты, старые хвосты.
Я не парюсь ни за лайки, ни за посты.
НапоследокВсё так же замерли задумчивые кроны,
Всё то же небо цвета бирюзы.
Всё как и прежде, только эталоны
Недосягаемой, запретной красоты.
Любимая, кем ты сейчас любима?
О ком ты думаешь в разлуке, в полутьме?
С кем ты права, глупа или наивна,
Неизвестному солдату Лежит боец за ржавою оградой.
Лежит один среди густых берёз.
И стал ему посмертною наградой
В краю чужом заброшенный погост.
Лежит боец без имени и даты.
Шумит листва над маленьким холмом.
Он в землю лёг, как многие солдаты,
Немая дальКогда в степи смолкают голоса,
Густая ночь спускается упрямо.
И смотрит даль, как смотрят образа,
На алтаре заброшенного храма.
Я перед ней, как дикий печенег.
Судьба моя туманна и не ясна.
Но, в этот жалкий, бесталанный век
Ничего не держит домаНичего не держит дома,
Всё прошло, пропало в дым.
Еду я в купе вагона
Как угрюмый пилигрим.
Видел города и рощи,
Видел реки и мосты.
А в душе больней и горше
О любвиВечер пасмурным облаком стелется.
В небе месяц с лицом мертвеца.
До сих пор в моем сердце не верится,
Что меня ты не ждешь у крыльца.
Я с тех пор поглотил себя мраком,
Выпил цвет моих глаз алкоголь.
Только к грустным, бездомным собакам
ОсенняяТучи насупились хмурым дождем.
Тополь под окнами голый и тонкий.
Осень промокшая ставит нам глотки.
Что ж, мы еще один день проживем.
Лето ушедшее дарит нам грусть.
Может быть рано о чем-то жалею?
Если грустить, то и мы пожелтеем
ОсеньДорогая, я помню измену,
Но тебя ни за что не кляну.
Я по листикам осень раздену,
И за груди холмов обниму.
Холодна эта женщина с нами,
Но за что ей любить людей?
Опалили мы осень кострами
Откровение Я не могу себе простить
Ту робость, что питаю к ней.
На протяженьи долгих дней
Я продолжаю громко выть
Как пёс, тоскующий в ночи,
Бродить, как сонные грачи,
Стучать дождем о подоконник,
И как Бермудский треугольник
ПисьмоЛицо твоё - луны фарфор,
И тонких губ осенний холод.
Я обыскал вечерний город,
Но не нашёл тебя в упор.
Пусть те же тучи над Невой,
Всё те же реки и каналы,
Мосты, старинные кварталы,
ПитерНу здравствуй, Питер -
Гений красоты!
Привет вам, серые дома на Мойке.
Вдыхайте хмарь, бетоны и мосты,
И выдыхайте пушкинские строки.
Гуляю я без цели, наугад.
В руке вино, никто меня не знает.
Питерские мотивыНева лизала берега,
Что ей гранитом нынче стали.
Перила из ажурной стали
Людей склонили на себя,
Вдали лихие катера
Закат носами разделяли,
Что славила в себе река.
А я, простуженный слегка
Положите в больницу меняПоложите в больницу меня,
Покупайте мне фрукты и сок.
Я устал без живого огня,
И от спирта насквозь промок.
Говорите со мной о любви.
Я любил в этой жизни не раз.
Жаль не светятся больше огни
Про коняНоябрь. Густая прокисшая грязь
Печатает след от копыт.
За хмурым хозяином, в сад волочясь,
Отвязанный конь не спешит.
В запутанной гриве солома висит,
Белеет на моське слюна.
На ребрах худых полосою блестит
Пью чай, скучаю по винуПью чай, скучаю по вину.
Луна побелкой крыши мажет,
И не ходи к гадалке даже,
Я за вином ещё пойду.
Моя любовь через Неву.
Нас развели мосты-подонки.
И я, как на тюремной шконке,
Сегодня осень хороводит...Сегодня осень хороводит,
Бледнеет пасмурная даль.
В игольное ушко проходит
Моя привычная печаль.
Вдыхаю эту осень жадно.
Горю, как этот старый клён.
Ты разлюбила. Ну и ладно.
Серое небоСколько ещё нам топтаться у рая?
Крохи ломаем для первого вдоха.
Всё это плохо, я знаю, родная.
Всё это плохо, всё это плохо.
Есть ещё порох, и ты это знаешь.
Не загоняйся, подай папиросы.
Мой отсырел, ну а ты забываешь
Свой убирать под раздолбаным носом.
Синий вечер Синий вечер в реке утопился.
Охладела горячая кровь.
Снова пятница, снова напился,
Снова где-то ударил бровь.
Старый клен осыпается медный,
Отшумел он свой век, и пусть.
Я люблю этот месяц бледный.
СкрипкаСкрипка мне пилит глотку,
Режет смычком уныло.
Дайте мне стопку водки,
Я поминаю лиру.
Я не пригоден миру.
Я безнадёжно робкий.
Дайте мне стопку водки.
Скромные строкиТы знаешь, мне всё в этом мире любимо,
И синее небо, и шум тростника.
И тихая заводь, в которой уныло
Плывут бесконечной грядой облака.
Ты знаешь, а мне даже снится ночами,
Как греется в поле под небом цветок.
Я знаю, я помню цветущие дали,
СкукаКак вчера, все такая же скука,
Сигаретный туман и спирт.
Неподвластная миру наука -
Научить как не надо любить.
Где-то плачет в углу шалава,
Кто-то громко сморкнулся в рукав.
Запиваем отраву отравой,
СонетЯ тебе читал, ты плакала.
Какая-то хрущёвка, жёлтый дом.
На стол журнальный штукатурка падала.
Веселье прогорело, а потом
Дрожали губы и стекло в проёме.
Ты мнительна, а я плохой поэт.
Мне на московский, вот жетон.
Презрительно на всё в округе
ТеньА я лишь тень, холодная, брожу
То по стене, где "Зимняя канавка",
То у Дворцовой под огромной аркой,
То у метро кого-то сторожу.
Не забывай мой тонкий силуэт.
Люби меня без видимой причины.
Я напишу словестные картины
ТыТишина, что подруга постылая.
Боль усилит приход по тебе волной.
Где сегодня ты шляешься, милая?
Почему телефон недоступен твой?
Я забуду все выходы, выпады.
Все истерики, милая, приступы.
Мне, по ходу, нужна в этом мире ты,
У прудаЯ гулял у пруда,
Где склоняются ивы.
В нём купалась луна,
Отражалась крапива.
А на сердце моём
Было очень тоскливо,
Оттого, что меня
УтроКрасные глаза, чёрные очки.
Выдыхаю ночь, и вдыхаю утро.
В небе высоко - ватные клочки
Милых облаков, цвета перламутра.
Я давно не спал, и слегка помят -
Скулы на лице выступают грубо.
В сердце у меня золотом звенят
ФельетонТак это странно, милая. Пишу,
А сам не знаю что писать в итоге.
Могу поныть, как я устал в дороге,
Но я об этом слова не скажу.
Ты знаешь, я по-новому смотрю
На всё вокруг широкими глазами.
Смотри, луна маячит за домами.
Холодный домЧаинки плавают и падают на дно.
В окне мелькают здания вокзалов.
А ты любила порошковое вино,
И Петербург, и вонь его каналов.
Мы плавали, и тёмные очки
Скрывали похождения ночные.
На Марсовом мы сеяли бычки
Я хотел бы вернуться назадЯ хотел бы вернуться назад,
В этот город душисто-зелёный,
Где на улицах вишни и клёны,
И малиновый, нежный закат.
Да, пускай это будет весна,
Я люблю её пьяные ночи.
Помню милые, карие очи,
ЯнварьЯ всё ещё помню замёрзший канал,
Записки твои, где неряшливый почерк.
Как долго и нервно до одури ждал,
Когда заскрипит у парадной доводчик.
Ты ключ повернешь, и я выйду к тебе.
Повешу пальто, на котором снежинки
Растаяли в капли. И вновь на губе