Текст песни Данила Козловский - томатный сок
Просмотров: 19
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Здесь расположен текст песни Данила Козловский - томатный сок, перевод и видео.
Тем острее врезались в память слезы моего друга, внезапно появившиеся в его глазах, когда мы ехали в Москву, и я налил себе томатный сок.
Теперь перейдем к изложению сути дела, веселой и поучительной.
В юности у меня было много разных компаний, они переплетались телами или делами, постоянно появлялись и исчезали новые люди. Молодые души жили, словно в блендере. Одним из таких друзей, взявшихся ниоткуда был Семен.
Разгильдяй из хорошей ленинградской семьи. То и другое было обязательным условием попадания в наш социум. Не сказать, чтобы мы иных «не брали», отнюдь, просто наши пути не пересекались. В 90-е разгильдяи из плохих семей уходили в ОПГ, либо просто скользили по пролетарской наклонной, а НЕ разгильдяи из хороших семей либо создавали бизнесы, либо скользили по научной наклонной, кстати, чаще всего, в том же финансовом направлении, что и пролетарии.
Мы же, этакая позолоченная молодежь, прожигали жизнь, зная, что генетика и семейные запасы never let us down.
Родители у нас были молодые и пытались найти себя в лихом пост-социализме. Поэтому роль старшего поколения вырастала неизмеримо. Эти стальные люди, неудачно родившиеся в России в начале 20 века, и выжившие в его кровавых водах, стали несущими стенами в каждой семье. Они справедливо считали, что внуков доверять детям нельзя, так как ребенок не может воспитать ребенка. В итоге, в семье чаще всего оказывались бабушки/дедушки и два поколения одинаково неразумных детей.
Бабушку Семена звали Лидия Львовна. Есть несущие стены, в которых можно прорубить арку, но об Лидию Львовну затупился бы любой перфоратор. В момент нашей встречи ей было к восьмидесяти, ровесница так сказать Октября, презиравшая этот самый Октябрь всей душой, но считавшая ниже своего достоинства и разума с ним бороться. Она была аристократка без аристократических корней, хотя и пролетариат и крестьянство ее генеалогическое древо обошли. В жилах местами виднелись следы Моисея, о чем Лидия Львовна говорила так: «В любом приличном человеке должна быть еврейская кровь, но не больше, чем булки в котлетах». Она была крепка здоровьем и настолько в здравом уме, что у некоторых это вызывало классовую ненависть.
Час беседы с Лилией Львовной заменял год в университете с точки зрения знаний энциклопедических и был абсолютно бесценен с точки зрения знания жизни. Чувство собственного достоинства соперничало в ней лишь с тяжестью характера и беспощадностью сарказма. Еще она была весьма состоятельна, проживала одна в двухкомнатной квартире на Рылеева и часто уезжала на дачу, что безусловно для нас с Семеном было важнее всего остального. Секс в машине нравился не всем, а секс в хорошей квартире - почти всем. Мы с Семеном секс любили, и он отвечал нам взаимностью, посылая различных барышень для кратко- и среде-срочных отношений. Кроме того, Лидия Львовна всегда была источником пропитания, иногда денег и немногим чаще хорошего коньяка. Она все понимала, и считала сей оброк не больно тягостным, к тому же любила внука, а любить она умела. Это, кстати, не все могут себе позволить. Боятся. Бабушка Лида не боялась ничего. Гордая, независимая, с прекрасным вкусом и безупречными манерами, с ухоженными руками, скромными, но дорогими украшениями, она до сих пор является для меня примером того, какой должна быть женщина в любом возрасте.
Цитатник этой женщины можно было бы издавать, но мы, болваны, запомнили не так много:
«Докторская диссертация в голове не дает право женщине эту голову не мыть». Мы с Семеном соглашались.
«Деньги полезны в старости и вредны в юности». Мы с Семеном не соглашались.
«Мужчина не может жить только без той женщины, которая может жить без него». Мы с Семеном не имели четкой позиции.
«Сеня, ты пропал на две недели, этого даже Зощенко себе не позволял (писатель, я так понимаю, в свое время, проявлял к ней интерес).
«Бабушка, а почему ты сама мне не могла позвонить?» - пытался отбояриться Семен.
«Я и Зощенко не навязывалась, а тебе, оболтусу, уж подавно не собираюсь.
Тем более, у тебя все равно кончатся деньги, и ты придешь, но будешь чувствовать себя неблагодарной свиньей. Радость не великая, но все же». Семен чуть ли не на руке себе чернилами писал: «позвонить бабушке», но все равно забывал, и его, как и меня, кстати, друзья называли «бабушко-зависимый».
«Я знаю, что здесь происходит, когда меня нет, но если я хоть раз обнаружу этому доказательства, ваш дом свиданий закроется на бесконечное проветривание». Именно у Лидии Львовны я обрел навыки высококлассной уборщицы. Потеря такого будуара была бы для нас катастрофой.
«Значит так. В этой квартире единовременно может находится только одна кроличья пара. Моя комната неприкосновенна. И кстати, запомните еще вот что: судя по ваше поведению, в зрелом возрасте, у вас будут сложности с верностью. Так во?6? I rarely saw the tears of my friends. After all, boys cry alone or in front of girls. (football players do not count, they can do anything). With other boys, we try to look iron and give up only when it’s really bad.
The tears of my friend were all the more sharply remembered, which suddenly appeared in his eyes when we went to Moscow, and I poured myself tomato juice.
Now we turn to the presentation of the essence of the matter, fun and instructive.
In my youth I had many different companies, they were intertwined with bodies or deeds, new people constantly appeared and disappeared. Young souls lived as if in a blender. One of those friends who came from nowhere was Semyon.
Slap from a good Leningrad family. Both were a prerequisite for getting into our society. Not to say that we didn’t take others, by any means, our paths simply did not intersect. In the 90s, slovens from bad families went to organized crime groups, or simply glided along the proletarian slant, and NOT slobs from good families either set up businesses, or glided along the scientific slant, by the way, most often, in the same financial direction as the proletarians.
We, a kind of gilded youth, burned our lives, knowing that genetics and family stocks never let us down.
Our parents were young and tried to find themselves in the dashing post-socialism. Therefore, the role of the older generation grew immeasurably. These steel people, who were unsuccessfully born in Russia at the beginning of the 20th century, and survived in its bloody waters, became load-bearing walls in every family. They rightly believed that grandchildren should not be trusted with children, since a child cannot raise a child. As a result, in the family most often turned out to be grandparents and two generations of equally unreasonable children.
Grandma Seeds was called Lidia Lvovna. There are load-bearing walls in which you can cut through the arch, but any puncher would blunt about Lydia Lvovna. At the time of our meeting, she was eighty years old, the same age as October, so to speak, who despised this very October with all her soul, but considered it below her dignity and reason to fight it. She was an aristocrat without aristocratic roots, although both the proletariat and the peasantry bypassed her family tree. In his veins, traces of Moses were seen in places, about which Lydia Lvovna said this: “In any decent person there should be Jewish blood, but no more than rolls in cutlets.” She was healthy and so sane that for some it caused class hatred.
An hour of conversation with Lilia Lvovna replaced the year at the university in terms of encyclopedic knowledge and was absolutely invaluable in terms of knowledge of life. Self-esteem competed in it only with the severity of character and the ruthlessness of sarcasm. She was also very wealthy, she lived alone in a two-room apartment on Ryleeva and often went to the cottage, which, of course, for me and Semyon was more important than anything else. Not everyone liked sex in the car, and almost everyone liked sex in a good apartment. Semyon and I loved sex, and he reciprocated, sending various young ladies for short and medium-term relationships. In addition, Lidia Lvovna has always been a source of food, sometimes money, and a little more often than good cognac. She understood everything, and considered this quitrent not painfully painful, moreover, she loved her grandson, and she knew how to love. By the way, not everyone can afford this. Fear. Grandma Lida was not afraid of anything. Proud, independent, with great taste and impeccable manners, with well-groomed hands, modest but expensive jewelry, she is still an example to me of what a woman at any age should be.
A quote from this woman could have been published, but we boobies didn’t remember so much:
"A doctoral dissertation in the head does not give a woman the right not to wash this head." Semen and I agreed.
“Money is good in old age and bad in youth.” Semen and I did not agree.
“A man cannot live only without that woman who can live without him.” Semen and I did not have a clear position.
Скачать
