Текст песни MoShkin - Онегин и Ленский ч.13-20

Исполнитель: MoShkin
Название песни: Онегин и Ленский ч.13-20
Дата добавления: 14.06.2016 | 01:52:53

Просмотров: 26
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным

Здесь расположен текст песни MoShkin - Онегин и Ленский ч.13-20, перевод и видео.

Слова А.С.Пушкина
Музыка И.В.Мошкина

Онегин и Ленский ч.13-20

XIII

Но Ленский, не имев, конечно,
Охоты узы брака несть,
С Онегиным желал сердечно
Знакомство покороче свесть.

Они сошлись. Волна и камень,
Стихи и проза, лед и пламень
Не столь различны меж собой.
Сперва взаимной разнотой

Они друг другу были скучны;
Потом понравились; потом
Съезжались каждый день верхом
И скоро стали неразлучны.

Так люди (первый каюсь я)
От делать нечего друзья.

XIV

Но дружбы нет и той меж нами.
Все предрассудки истребя,
Мы почитаем всех нулями,
А единицами - себя.

Мы все глядим в Наполеоны;
Двуногих тварей миллионы
Для нас орудие одно;
Нам чувство дико и смешно.

Сноснее многих был Евгений;
Хоть он людей, конечно, знал
И вообще их презирал, -
Но (правил нет без исключений)

Иных он очень отличал
И вчуже чувство уважал.

guitar
XV

Он слушал Ленского с улыбкой.
Поэта пылкий разговор,
И ум, еще в сужденьях зыбкой,
И вечно вдохновенный взор, -

Онегину все было ново;
Он охладительное слово
В устах старался удержать
И думал: глупо мне мешать

Его минутному блаженству;
И без меня пора придет;
Пускай покамест он живет
Да верит мира совершенству;

Простим горячке юных лет
И юный жар и юный бред.

XVI

Меж ими все рождало споры
И к размышлению влекло:
Племен минувших договоры,
Плоды наук, добро и зло,

И предрассудки вековые,
И гроба тайны роковые,
Судьба и жизнь в свою чреду,
Все подвергалось их суду.

Поэт в жару своих суждений
Читал, забывшись, между тем
Отрывки северных поэм,
И снисходительный Евгений,

Хоть их не много понимал,
Прилежно юноше внимал.

XVII

Но чаще занимали страсти
Умы пустынников моих.
Ушед от их мятежной власти,
Онегин говорил об них

С невольным вздохом сожаленья:
Блажен, кто ведал их волненья
И наконец от них отстал;
Блаженней тот, кто их не знал,

Кто охлаждал любовь - разлукой,
Вражду - злословием; порой
Зевал с друзьями и с женой,
Ревнивой не тревожась мукой,

И дедов верный капитал
Коварной двойке не вверял.

XVIII

Когда прибегнем мы под знамя
Благоразумной тишины,
Когда страстей угаснет пламя,
И нам становятся смешны

Их своевольство иль порывы
И запоздалые отзывы, -
Смиренные не без труда,
Мы любим слушать иногда

Страстей чужих язык мятежный,
И нам он сердце шевелит.
Так точно старый инвалид
Охотно клонит слух прилежный

Рассказам юных усачей,
Забытый в хижине своей.

XIX

Зато и пламенная младость
Не может ничего скрывать.
Вражду, любовь, печаль и радость
Она готова разболтать.

В любви считаясь инвалидом,
Онегин слушал с важным видом,
Как, сердца исповедь любя,
Поэт высказывал себя;

Свою доверчивую совесть
Он простодушно обнажал.
Евгений без труда узнал
Его любви младую повесть,

Обильный чувствами рассказ,
Давно не новыми для нас.

XX

Ах, он любил, как в наши лета
Уже не любят; как одна
Безумная душа поэта
Еще любить осуждена:

Всегда, везде одно мечтанье,
Одно привычное желанье,
Одна привычная печаль.
Ни охлаждающая даль,

Ни долгие лета разлуки,
Ни музам данные часы,
Ни чужеземные красы,
Ни шум веселий, ни науки

Души не изменили в нем,
Согретой девственным огнем.

horn

из рок-оперы "Евгений Онегин" 2 глава Pushkin's words
Music I.V.Moshkina

Onegin and Lensky ch.13-20

XIII

But Lensky, not having had, of course,
Hunt bonds of marriage legion,
With Onegin wished heartily
Getting shorter reduced.

They agreed. Wave and rock,
Poetry and Prose, ice and fire
Not so different among themselves.
First Mutual raznotoy

They were boring each other;
Then he liked; later
GATHERING every day riding
And soon they became inseparable.

So people (First I confess)
From nothing to do friends.

XIV

But no friendship and that between us.
All prejudices to destroy,
We honor all zeros,
A units - themselves.

We are looking into the Napoleons;
Two-legged creatures millions
For us, one gun;
We are feeling wild and funny.

Passable many was Eugene;
Though he is the people, of course, I knew
And in general they despised -
But (there are no rules without exceptions)

Others it is very different from the
And vchuzhe feeling respected.

guitar
XV

He listened with a smile Lena.
Poet passionate conversation
And the mind, even in the judgment of the shaky,
And the ever-inspired look -

everything was new Onegin;
It is a cooling word
In the mouth trying to hold
And I thought: silly disturb me

His momentary bliss;
And without me time to come;
Let the time being he lives
Yes, believe the world to perfection;

Forgive the heat of early years
And the youthful glow and youthful delirium.

XVI

Between them all gave rise to controversy
And meditation entailed:
Tribes past agreements,
The fruits of science, good and evil,

And the age-old prejudices,
And the secrets of the grave rock,
Fate and life in his Death,
All subjected them to justice.

Poet in the heat of their judgments
Read, forgetting, meanwhile
Excerpts northern poems,
And an indulgent Eugene,

Though there are not many knew
Diligently boy listened.

XVII

But more often occupied by passion
The minds of my Desert.
Once freed from their rebel government,
Onegin spoke of them

With an involuntary sigh of regret:
Blessed is he who was in charge of their excitement
And finally behind them;
Blessed are those who do not know them,

Who cooled love - separation,
Feud - backbiting; occasionally
I yawn with my friends and with my wife,
Jealous without worrying flour,

And grandfathers faithful capital
Insidious deuce did not commit.

XVIII

When we will resort to the banner
Prudential silence
When passions extinguished the flames,
And we are funny

Willful riot gusts
And belated reviews -
Humble, not without difficulty,
We love to hear sometimes

Passion foreign language rebellious,
And to us it stirs the heart.
So like an old invalid
Willingly hearing diligent tend

Tales of young longhorn,
Forgotten in his hut.

XIX

But the fiery and Mladost
It can not hide anything.
Hatred, love, sadness and joy
She is ready to permission or excuse.

In love, regardless of disability,
Onegin listened with an air of importance,
How loving heart confession,
The poet expressed himself;

His trusting conscience
He bared.
Evgeny easily recognized
His love story Mladen,

A generous feelings story,
Have not new to us.

XX

Oh, he loved how our summer
It is not love; as a single
Mad soul of a poet
Yet love is condemned:

Always, everywhere one dreams
One habitual desire,
A familiar sadness.
No cooling distance,

Not long separation of the summer,
No muses data clock,
No outlandish beauty,
No noise of merrymaking, not science

Souls do not change it,
Warmed virgin fire.

horn

of the rock opera "Eugene Onegin" Chapter 2