Кровью плакали наши реки, гибли братья мои в боях, Ох, и много на белом свете пепла серого на полях! Сеют, сеют свинец солдаты, всажен в землю лихой запал. Ох, и много наш век двадцатый черных холмиков накопал!
Это было, все это было, было, было – я все скажу! Землю горем людским знобило, я по этой земле хожу.
Я хожу по земле, а где-то тоже топчет весной траву Человек, расстрелявший гетто, мой Смоленск и мою Литву. Что он видит во сне, убийца, может, ждет по ночам гонца? Лица, лица, дымятся лица! Нет числа им и нет конца.
И не смею я жить спокойно, спать спокойно, спокойно петь, Если он сочиняет войны и тайком посылает смерть! Our blood wept with our rivers, my brothers died in battle, Oh, and a lot of white ash gray in the fields! Sow, sow lead soldiers, planted in the ground dashing fuse. Oh, and a lot of our century, the twentieth black hillocks dug!
It was, it was all, it was, it was - I'll tell you everything! The earth shivered with human grief, I walk on this earth.
I walk on the ground, and somewhere also tramples in the spring grass The man who shot the ghetto, my Smolensk and my Lithuania. What does he see in a dream, a murderer, maybe he is waiting for a messenger at night? Faces, faces, smoke faces! There is no number to them and there is no end.
And I dare not live peacefully, sleep peacefully, calmly sing, If he composes wars and secretly sends death!