Клён ты мой опавший, клён заледенелый, Что стоишь, нагнувшись под метелью белой. Или что увидел, или что услышал, Словно за деревню погулять ты вышел. И как пьяный сторож, выйдя на дорогу Утонул в сугробе, приморозил ногу.
Ах, и сам я нынче что-то стал не стойкий Не дойду до дома с дружеской попойки. Там я встретил вербу, там сосну приметил, Распевал им песни под метель о лете. Сам себе казался я таким же клёном, Только не опавшим, а вовсю зелёным. И утратив скромность, одуревший в доску Как жену чужую обнимал берёзку.
Клён ты мой опавший, клён заледенелый, Что стоишь, нагнувшись под метелью белой. Maple you are my fallen, maple itty, What are you standing, bending under the blizzard of white. Or what I saw, or what I heard, As if you went out for a walk for a walk. And like a drunken watchman, going on the road He drowned in a snowdrift, soaked his leg.
Ah, and now I myself have become not persistent I will not get home with a friendly drinking house. There I met the Verob, there I noticed a pine tree, He sang songs to them under a blizzard about summer. I seemed to myself the same maple, Just not fallen, but with might and main green. And having lost the modesty stolen on the board As a stranger’s wife hugged a birches.
Maple you are my fallen, maple itty, What are you standing, bending under the blizzard of white.