Текст песни Фридрих Ницше - Беседа с королями.

Исполнитель: Фридрих Ницше
Название песни: Беседа с королями.
Дата добавления: 17.03.2015 | 04:16:37

Просмотров: 41
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным

Здесь расположен текст песни Фридрих Ницше - Беседа с королями., перевод и видео.

Поистине, уж лучше жить среди отшельников и козопасов, чем среди нашей раззолоченной, лживой, нарумяненной черни, -- хотя бы она и называла себя "хорошим обществом", -- хотя бы она и называла себя "аристократией". Но в ней все лживо и гнило, начиная с крови, благодаря застарелым дурным болезням и еще более дурным исцелителям.
Я предпочитаю ей во всех смыслах здорового крестьянина -- грубого, хитрого, упрямого и выносливого: сегодня это самый благородный тип.
Крестьянин сегодня лучше всех других; и крестьянский тип должен бы быть господином! И однако теперь царство толпы, -- я не позволяю себе более обольщаться. Но толпа значит: всякая всячина.
Толпа -- это всякая всячина: в ней все перемешано, и святой, и негодяй, и барин, и еврей, и всякий скот из Ноева ковчега.
Добрые нравы! Все у нас лживо и гнило. Никто уже не умеет благоговеть: этого именно мы все избегаем. Это заискивающие, назойливые собаки, они золотят пальмовые листья.
Отвращение душит меня, что мы, короли, сами стали поддельными, что мы обвешаны и переодеты в старый, пожелтевший прадедовский блеск, что мы лишь показные медали для глупцов и пройдох и для всех тех, кто ведет сегодня торговлю с властью!
Мы не первые -- надо, чтобы мы казались первыми: мы устали и пресытились наконец этим обманом.
От отребья отстранились мы, от всех этих горлодеров и пишущих навозных мух, от смрада торгашей, от судороги честолюбий и от зловонного дыхания: тьфу, жить среди отребья, -- тьфу, среди отребья казаться первыми! Ах, отвращение! отвращение! отвращение! Какое значение имеем еще мы, короли!"
"Твоя старая болезнь возвращается к тебе, -- сказал тут король слева, -- отвращение возвращается к тебе, мой бедный брат. Но ты ведь знаешь, кто-то подслушивает нас".
И тотчас же вышел Заратустра из убежища своего, откуда он с напряженным вниманием слушал эти речи, подошел к королям и начал так:
"Кто Вас слушает, и слушает охотно, Вы, короли, тот называется Заратустра. Я -- Заратустра, который однажды сказал: "Что толку еще в королях!" Простите, я обрадовался, когда Вы сказали друг другу: "Что нам до королей!"
Но здесь мое царство и мое господство -- чего могли бы Вы искать в моем царстве? Но, быть может, дорогою нашли Вы то, чего я ищу: высшего человека".
Когда короли услыхали это, они ударили себя в грудь и сказали в один голос: "Мы узнаны!
Мечом этого слова рассекаешь ты густейший мрак нашего сердца. Ты открыл нашу скорбь, ибо -- видишь ли! -- мы пустились в путь, чтобы найти высшего человека, -- -- человека, который выше нас, -- хотя мы и короли. Ему ведем мы этого осла. Ибо высший человек должен быть на земле и высшим повелителем.
Нет более тяжкого несчастья во всех человеческих судьбах, как если сильные мира не суть также и первые люди. Тогда все становится лживым, кривым и чудовищным.
И когда они бывают даже последними и более скотами, чем людьми, -- тогда поднимается и поднимается толпа в цене, и наконец говорит даже добродетель толпы: "смотри, лишь я добродетель!"" -- "Что слышал я только что? -- отвечал Заратустра. -- Какая мудрость у королей! Я восхищен, и поистине, мне очень хочется облечь это в рифмы:
-- то будут, быть может, рифмы, которые едва ли придутся по ушам каждого. Я разучился давно уже обращать внимание на длинные уши. Ну что ж! Вперед!
(Но тут случилось, что и осел также заговорил: но он сказал отчетливо и со злым умыслом И-А.)
Однажды -- в первый год по Рождестве Христа -- Сивилла пьяная (не от вина) сказала:
"О, горе, горе, как все низко пало! Какая всюду нищета! Стал Рим большим публичным домом,
Пал Цезарь до скота, еврей стал -- Богом!" Indeed, it is better to live among hermits and goatherd than among our gilded, false, rouged populace - even if it calls itself & quot; good company & quot ;, - even if it calls itself & quot; & quot ;. aristocracy But it all is false and rotten, since blood through long-standing bad disease, and even more bad healers.
I prefer it in every sense of healthy peasant - coarse, cunning, obstinate and enduring: today it is the noblest type.
The farmer today is better all others; and the peasant type should be master! Yet now the kingdom of the crowd - I do not allow myself more deluded. But the crowd means, sundries.
The crowd - it's all sorts of things: it all mixed up, and holy, and a scoundrel, and a gentleman, and a Jew, and all the cattle of Noah's ark.
Good manners! All we have is false and rotten. No one can stand in awe: this was we all avoid. This ingratiating, annoying dogs, they gild palm leaves.
Aversion choking me, that we kings themselves were fake, that we hung with and disguised as an old, yellowed pradedovsky shine, that we only ostentatious medals for fools and scoundrels, and for all those who are engaged in trade with the power of today!
We are not the first - it is necessary that we seemed to be the first: we are tired and fed up with this last trick.
From rabble we stepped back from all these gorloderov and writing dung flies, the stench of shopkeepers from cramps and ambitions of bad breath: fie, to live among the rabble - ugh, among the rabble appear first! Oh, disgust! disgust! disgust! What is the more we have, the kings! & Quot;
& Quot; Your old disease comes back to you - said here the king left - aversion returns to you, my poor brother. But you know, someone overhears us & quot ;.
And immediately went Zarathustra from his refuge, where he intently listened to these speeches, approached the kings and began:
& Quot; Who listens to you, and listen eagerly, you kings, who called Zarathustra. I - Zarathustra, who once said: & quot; What's the point in even kings! & Quot; Sorry, I was glad when you said to each other: & quot; is that to us kings! & Quot;
But here is my kingdom and my dominance - what could you look in my kingdom? But, perhaps, the way you've found what I'm looking for: senior man & quot ;.
When the king heard this, they smote upon his breast, and said with one voice: & quot; We have learned!
The sword of the word you are dissecting the thickest darkness of our hearts. You opened our sorrow, because - you see! - We set off to find the higher man, - - a person who is above us - even though we kings. He're ass we do. For the top person must be on the ground and the top master.
No more serious misfortune in all human destinies, as if the world is not so strong and also the first people. Then everything becomes false, curves and monstrous.
And when they are, even the latest and more cattle than people - then rises and rises in the price of the crowd, and finally even the virtue of the crowd says: & quot; look, I only virtue! & Quot; & quot; - & Quot; What I have just heard? - Answered Zarathustra. - What wisdom in kings! I am delighted, and really, I really want to put it into rhyme:
- That will, perhaps, rhymes that hardly will fall on the ears of everyone. I forgot how long ago to pay attention to long ears. Oh well! Forward!
(But then it happened that the ass also spoke but he said clearly and with malice And-A.)
Once - in the first year of the Nativity of Christ - Sibyl drunk (not wine) said:
& Quot; Oh, woe, woe, all fell low! What is poverty everywhere! Rome became a big brothel,
Caesar fell beast, became a Jew - God! & Quot;