Тикки Шельен все тексты (слова) песен, переводы, видео, клипы

Между пнем и совой
перерывчик небольшой,
перерывчик небольшой и тот утопия.
А сова в дупле сидит,
у совы конъюктивит,
у совы жара, мигрень и мизантропия.

У-у-у-у-у-у-у! Никто не любит сову.

Бабка заштопала старенький парус,
дед на прочность проверил канат,
сестра напекла в дорогу лепешек,
лопнул от зависти младший брат.
Ну и что, что в бурю насквозь промокнем
и от качки болит голова,
а зато, а зато у нас-то на ужин
будет морская сова!

Так всегда и бывает, когда тридцать восемь,
и жар не спадает четвертые сутки
подряд - отвечай на вопросы судьбы,
не теряй чувства такта, узлы и закрутки
развязывать поздно, и только одно
в голове канареечно-желтый кирпич,
впереди - изумрудные башни, вокруг никого.

Дорогой товарищ мой,
Послушай, я тебе добра желаю,
Если ты хочешь свой дом
Пре-вра-тить-в-бар-дак,
Надо пойти на базар,
Где продают котят
и
попугайчиков,

Тикки Шельен

Песенка об астральном базаре

Брайну

Посвети-ка мне, небо, дырявым мешком.
Мы сегодня сойдемся в цене на меня.

Корона на челе моем, коса в моей деснице,
Для всех живущих на земле я грозная царица.
И нищие, и короли равны передо мною,
Не скрыться от моей руки за каменной стеною.

Чело мое увенчано короною железной.
Молить меня - напрасный труд, сражаться - бесполезно,
Вот я взмахну косой своей - и ты пойдешь покорно

Э-э-э-эй, конь боронит боль, ходит полем с бороной.

Э-э-э-эй, нет, это вовсе не конь, а наступит весна,

он печали увезет.

Э-э-э-эй, нет, я вам не верю, я вам не верю,

Спишь ли ты, Йенна,
Слышишь ли, Йенна,-
Дерево плещет
На майском ветру.
Яблоня Йенны
В кипени пенной
Ветви простерла
Заре поутру.

Предположим, что некто по имени Пётр
Решил состязаться с звездой в небесах.
Предположим, он ел только люминесцентную
Краску и пил только яблочный сок;
И усиленный соком свет люминисцента
Навеки застыл на Петровых усах,
И по мере сияния Пётр растворился,
На теле пространства оставив дымок.

Томе и старой Джил

Шел по лугу честный Том —

птицы свищут, солнце греет.

Под ореховым кустом

Настоящие леди не плачут,
Даже если закончился виски.
Настоящие леди всегда и везде
Себя чувствуют непринужденно.
Если хочешь сказать, что вокруг п#здец,
Говори на хорошем английском.
Если хочешь упасть и не встать,
Не забудь: нельзя уронить корону.

Благодарственное слово святому Антонию.

Блаженны те, которые знают,
Куда положили ключи от дома,
Кто сроду никогда ничего не теряет,
Такие бывают - мы даже знакомы.
У них с собой аптечка и огнетушитель,
Они в воде не горят и в огне не тонут,

В нашем кабаке вчера играли свадьбу,
Свадьба была высший класс.
Юная невеста с оленьими глазами
Замуж выходила в первый раз.
Плакали прохожие в умиленьи,
От закусок гнулись столы.
Юная невеста в белом платье
И жених в костюме пчелы.

У подруги моей коса до попы
И отличный набор боевых ножей.
Она ходит по дорогам исключительно стопом,
И любая иномарка тормозит перед ней,
А впридачу ко всем этим дарам небесным
Она еще и умная - вот беда.
Повезло ж тебе, девочка, родиться валькирией -
Где ж ты найдешь себе Зигфрида?

Ноль, раз, два, три, четыре.
ты один не спишь в квартире,
даже кошка вырубилась вся.
Спят глухие небеса,
до дедлайна три часа,
пауки в углу сознания висят.

Они качаются, скотины,

Во славу сидра я буду петь,
Во славу сидра буду петь.
Во славу сидра я буду петь,
Во славу сидра буду петь.
Нам добрый сидр на радость дан:
Всего монетка (сцуко) за стакан,
Три медяка за целый жбан.

Сорок сОроков лет я хожу по земле,
Сорок сроков уже истекло.
Те, кто жили — мертвы и во власти травы,
Что было — быльём поросло.
Пёстрой тряпкой обвис на моих плечах
Золотом шитый наряд.
Мимо градов, весей и сёл
Иду я, весел-весёл.

В ореховых зарослях много пустых колыбелей.
Умершие стали детьми и хотят, чтобы с ними сидели,
чтоб их укачали, и страх отогнали, и песню допели:
О сердце мое, тебе равных не будет, усни.

И ночь надо мной, и так надо мною скучает,
что падает ключ, и деревья ему отвечают,
и выше растут и, встречаясь с другими ключами...

Сог. Двое святых
Устав в тумане долин брести,
приюта прося у Бога,
паломник, вспомни в своем пути
двоих из города Сога.
Ноэль дошел до края земли,
воздевши Христово знамя,
Бенильда дни спокойно текли

Девица-красавица идет по дороге
В библиотеку из университета,
Чтобы подготовиться к завтрашней контрольной
На знание мыслителей кватроченто.
Умный телефончик мурлычет чуть слышно
Последние записи "L'Arpeggiata".
А послезавтра зачет по санскриту,
А послепослезавтра павильонка по "Дюне".

Гуляет ветер по верхам
желтеющих берез.
Куда собралася целый лес?
В натуре, не вопрос.
На каплях утренней росы
играет солнца свет.
Колотит зайка в барабан,
барсук несет букет.

Где-то там, среди зимы, новогодней кутерьмы и весеннего прозрачного словца возвышался некий дом, старый дом, престранный дом, где гнездились одинокие сердца. Дом стоял среди домов, и такой, да не таков, потому что на последнем этаже что за люди пили-пели, что за чайники кипели — вам такого и не выдумать уже! Это был дом-дом, и не тесно было в нем четырем десяткам разных мудрецов. Дом-дом-дом-дин-дон, побывавший в доме том, приходил туда опять в конце концов. Как там жили, как там были, как друг друга костерили, как влюблялись, как мирились до краев! Что за вина там пивали, что за свечи там пылали, озаряя это чудное жилье! Мимо шума, мимо гама, мимо золота и хлама, эшелона табуреток и кастрюль, Сонный ангел пробирался — он на найт сюда вписался в январе, а на дворе уже июль. Дом-дом-дом, добрый дом, время пахло молоком, звон тарелок обещал благие дни. Дом-дом-дом-дом-дин-дон засыпал и видел сон, небеса склонялись ласково над ним. Это был прекрасный дом, а что было с ним потом, ты спроси кого угодно, но не спрашивай меня — я не отвечу, не смогу ответить, не смогу ответить ничего, кроме дом-дом-дом, в переулке старый дом, он ничем не выделялся из полтысячи других. Дом-дом-дом-дом-дин-дон, старый дом, уютный дом, дом, на волю отпускающий святых.

Почему, земля Тулузы, благодатнейшего края,
Ты родишь волчцы и тернии питаешь?
Почему ни виноградник, ни зерно тебе не мило -
Все колючая трава заполонила!
А терновник подсекают и ввергают в пламень ада,
Что жалеть о нем? Да так ему и надо.

Сквозь толпу зевак досужих шли перфекты без боязни

Холодной зимой, безмолвной зимой
Красавицы-ели под снегом кружат.
Над лесом горит багряной каймой
Январский ранний закат.
Нетронутый снег блестит серебром
На темно-зеленых иголках сосны,
А где-то в дупле седая сова
Видит вещие сны.

Лето шпарит.
Солнышко печёт.
У студента Иванова проваленный зачёт.
Он идет домой, как теля на убой,
И при этом говорит сам с собой.
Жизнь боль! Всё тлен!
От начала до конца без перемен!
Любовь! Мечта!

Мне мама часто говорила, учила меня жить:
Сохранись и разлогинься перед тем, как уходить,
Мой руки после сортира и перед едой,
И не смей мешать напитки – дело кончится бедой.
Но главную премудрость ты забыла, мам:
Никогда не пробуй зелье, что варил не сам.

Зельевар, сука-падла…

Император сказал: «У Нас депрессия,

У Нас практически сплин.

Нам наскучил двор, все мужчины и женщины,

C которыми изредка спим.

Em C D Em
Положу тебя как печаь на сердце своё....
- // -

E C#m A H E
Там, где трое сядут за трапезу и станут пить в твою честь.
Там раскатится струнами арфы золотое имя твоё.
F G A

Скоро полночь
Анна выходит из дома.
Анна берет свою старую сумку,
В сумке лежит буханка черного хлеба,
Хлеб она покупает с утра в монастырской пекарне –
Надо же, день пролежал – и ничуть не черствеет, и пахнет как надо.

В переулке

Очень старая песня

"...А в оpеоле славы мы идем
из мест святых, где был наш дом..."
Водсвоpт

Когда на битву пpизывать отвыкнет
измятый гоpн, звенящий на века,

Морриган МакМиган шла
в башмачках почти не новых,
вдаль через лесок сосновый
девять коз она вела.
Две козы - черней, чем мрак,
три - белее струй молочных
и четыре рыжих, точно
подбирали стадо так.

Улетает белый ворон
из нетеплого гнезда
окунуться в копоть неба,
полетать меж черных труб
или тенью, белой тенью,
проскользнуть по облакам.
Улетает белый ворон,
улетает поутру.

Dm A Dm
С ветки на ветку, прыг да скок —
F C A
Скачет белка в Лангедок
C G F
Беличья тропка в листве густой
Dm A Dm
Лежит над моей тропой.

На краю леса к синему дубу
Летели две чайки, несли в клювах зерна,
И мелкие птицы прочь улетали,
С пути серокрылых свернувши проворно
В чащу.

Через чащобу к синему дубу
Бежали два волка, несли в зубах счастье.

В зарослях орешника у самого ручья
Бродит неприкаянная дудочка моя
Вечер опустился. Им наполнилась земля.
До-си-ля-соль-ля.

Сроки подошли, не встретив никаких помех.
В воды ручейка тяжелый падает орех.
Рыбы наблюдают, как орех идет ко дну,

Нету на свете дождей, кpоме того дождя, что лил,

когда стаpый Hой коpабль стpоил.

Он поливал Левиафана в моpях и pыжую

Еленину косу на стогнах Тpои.

Тебе не понять, как я жду его
И как тоскую о нем..
Я знаю, я верю, что он придет -
Ненастным осенним днем.
Он въедет в наш город по той поре,
Когда сумрачны небеса,
И золотая корона сверкнет

Может быть, люди правы,
может, нам не дано
ни простоты, ни шансов на простоту.
Hо в старых домах есть особое
единственное звено
в цепи, которую замыкает музыка.

Сначала долгий и мутный

Как хотели-собирались дураки
Стольный город Копенгаген посетить.
Наменяли серебра на медяки,
Напихали чаю-сахару в мешки,
Даже карту умудрились раздобыть.

А разумные друзья им говорят:
Далеко же вы собрались налегке.

У меня есть Крым – это райский уголок.
Мы оттяпали его у соседей под шумок,
Там фрукты стоят копейку, там море и пейзаж,
Так что очень хорошо, что Крым теперь наш

А все те гады, что не с нами, выступают против нас.
Украина встала свечкою, Европа завелась,
А ты, Америка, заткнись и осуждать нас не спеши!

А когда создали первую Сову,
с пестрыми перьями, с кривыми когтями,
вложили навигатор ей в голову,
сунули под перья немереную память,
вместо сердца вставили пламенный мотор,
чтоб быстро и бесшумно двигалось тело...
И сова крутнула круглой башкой,
крыльями махнула - и полетела Сова летела

Мы идем вдоль стены. На лозе сухощавой и тонкой
виноградные грозди нависли над каменной кладкой.
Мне сказала лиса, отвернувшись и глядя на камни:
--- Он зеленый и кислый, не трожь. Только дразнит напрасно.
Не зеленый, лисица, не видишь ли разве, сестренка?
Темным царственным пурпуром налиты тяжкие грозди.
Или шутишь со мною? Да шутка твоя не смешна мне --
я сама не слепая: зеленый не спутаю с красным.

Синее небо, а в нем облака.
Ярко звенит трамвай.
Солнце сияет, жизнь легка,
В город приходит май.
А между домами порой скользят
Серые на просвет
Люди, которые запрещены.
Люди, которых нет.

Десятая песня. Марш сов. пограничников (сдержанно, бравурно)

Там, где над снегами зарево алеет,
Там, где спят сугробы средь густых лесов,
Стережет границу от всяких лиходеев
Ихамать! Ихамать! отряд отборных сов. (2 раза)

Только белый месяц выйдет на прогулку

Мне теперь не до игрушек,
Не до всяких развлечений,
Мне вообще не до игрушек…
Я НОРМАЛЬНЫЙ, ВЗРОСЛЫЙ человек.

Я люблю свою лошадку,
Причешу ей шерстку гладко,
Гребешком приглажу хвостик –

Мой друг, когда ты вправду хочешь,
Поедем сей же час в Москву —
Она без отдыха хлопочет,
Чтоб заманить тебя в себя.
Ее кривые закоулки
Недаром подняты, как нож,
Ее немыслимые дали
Влекут и мчатся по спирали

Темною ночью все уж уснули,
В доме холодном лампадка горит.
Маленький мальчик в бедной одежде
Папе, рыдая, в слезах говорит.

- Милый папаша, мне хочется кушать,
Дайте, папаша, хоть хлебца кусок!
- Не дам тебе хлеба, не дам тебе супа,

Моя любовь затихла от бессонниц,
От слишком pедких писем и звонков,
От дыма, пеpевысившего ноpму,
От недостатка чувственного коpма,
От тысячи подобных пустяков —
Моя любовь.

Моя любовь — как птица в темной туче,

Мы покинем эту страну,
Покинем эту страну
Вместе с первым попутным ветром
Мы покинем эту страну.

Ты помнишь, когда уезжали те,
Что пришли сюда раньше нас,
Мы поражались глухой пустоте

На луне, да на луне
Есть глубокая пучина.
На луне, да на луне,
На прибрежной глубине.
На луне - роли-ролло -
Глубокая пучина.
Эй, матросы, не зевай,
Еще не допито вино.

Горит на поляне огонь.
Летит на поляну дракон.
Он летит, вонючим дымом отравляя небосвод,
И при этом благим матом орет:

А-БЛЯ, НА РАБОТУ МНЕ ПОРА,
НА РАБОТУ МНЕ ПОРА,
НА РАБОТУ ОПАЗДЫВАЮ Я!..

Белые сугробы, белые снега,
Ледяные улицы, который день пурга -
Что за прелесть этот март! - весенний первый месяц, не вопрос.
Алая помада, черное пальто,
Бровки нарисованы изящной запятой,
В сумочке болтается коробочка вишневых папирос.

Ты лучше всех печешь шарлотку и наводишь уют,

Серенькое небо,
Под ногами раскисающий серый лед.
Каменные дыры
Холодной и обветренной злой Москвы.
По грязному снегу скользя чешуею,
Бесшумно вползает наш новый год,
Он не похож на праздник,
Он просто время,

C G DM AM
F C DM
F E
F C
F C DM E

AM G AM
C~ DM

Николас Воль де Марсон,
Хромой одноногий пират,
Бороздил костылями моря
И бил красноносых акул.

Кончился виски, кончился ром,
Кончилось пиво в бочонке
И Николас Воль де Марсон

Когда Бог создавал Гаити,
Он сделал эту землю прекрасной.
Когда Бог создавал Гаити,
Он сделал эту землю прекрасной...

Жесткие травы под яростным солнцем.
Серый песок у серого моря.
Пару часов потерпеть - глядишь, будет легче.

Опять автобус опоздал, разряжена мобила,
И до утра под водку караоке пил сосед.
И вот подходит менеджер с улыбкой крокодила -
Девица Таня двадцати пяти неполных лет.
Девица Таня красотой планету озаряет
И собирает волосы в прическу "конский хвост".
Девица Таня в сотый раз меня предупреждает,
Что из таких, как я, обычно делают компост.

Один мой товарищ любил собак... Но как!..
Другой обожал своего кота. Вот так.
А третья подруга была совершенно без крыш:
Она любила гулять босиком и дизайнера Мишу.
И, кстати, любовь к дизайнеру Мише - единственная нормальная ее черта.

А я считаю, что ну их всех,
Пусть живут как хотят,

Мы когда-то были молодой шпаной.
Молодою, креативной шпаной.
Мы никого не собирались ни свергать, ни воевать,
А просто перьями на солнышке сверкать.
Мы выходили на суровый простор.
Мы мыли золото в глуби Серых гор.
Мы свято верили, что наше "супер-я" защищено,
А на поверку оказалось смешно.

Давно ли, недавно ли произошло,

к лету или к зиме —

роскошное общество собралось

в одной придорожной корчме.

Шла я как-то по дороге, Am
По дороге, по дороге, C
По проселочной дороге - Dm
Среди пыли и травы. E7
А в грязи блестит колечко,
Золотистое колечко,
Я его взяла - а как бы
Поступили вы?

В нашу-то деревню повадился упырь!
В нашу-то деревню повадился упырь!
Ночка темная настанет,
Над садочком луна встанет,
В нашу-то деревню тащится упырь!

В нашу-то деревню повадился упырь!
В нашу-то деревню повадился упырь!

Вчера в ночи немеряный грохот
полподъезда перебудил.
Машины под окнами начали охать,
потолок ходуном ходил.
Соседи скопом ломились в квртиру
и двери разнесли на дрова,
А это под тяжестью позитива
раскололась моя голова.

А когда разогнали последний союз
Много было страданий и горя,
И какой-то дебил
Поиграть предложил
По "Пиратам Карибского моря".

На игру заявилось шестьсот человек,
И пятьсот было Джек Воробеев...

Помнишь, как мы курили на лестничной клетке
В старых тапках на босу ногу,
Тогда пролетал за окнами некий московский ангел,
что ворует на рынке черешню.

Московский ангел,
что ворует на рынке черешню
И уносит ее на ту сторону неба

Целый день на кухне стучат ножи.
Режь-режь, не зевай, строгай!
У поваров развеселая жизнь
После смерти все повара попадают в рай!

Горит огонь, и котел кипит.
- Режь режь, не зевай, строгай!
Всякий пришедший да будет сыт.

В нашей кухне громоздится
Миллион пустых бутылок,
Потому что мы, наверно, моряки.
Десять лет, как мы друг другу
Пишем письма на обоях,
Отрывая разноцветные клоки.

Сообразно этикету,

А когда разогнали "Последний Союз",
Много было страданий и горя,
И какой-то дебил поиграть предложил
По «Пиратам Карибского моря».

На игру заявилось шестьсот человек
И пятьсот было Джекворобеев.
В Голливуде метался во сне Джонни Депп,

Мой папаша бухал, и мой дядя бухал, и мой дедушка тоже бухал.
А когда не бухал, на гармошке играл, и на скрипочке тоже играл.

А мамаша с утра, подоивши коров и картошку в подвале труся,
Напевала любимую песню свою - про гуся:

"Дзынь-бом-бом, звенят колокола
В память погибших друзей.

Dm A Dm A
Дождь идет, потом перестает
F E Dm A Dm
И тут же начинается опять

Старые седые горбыли
Мокли больше десяти часов подряд.
F E Dm A

Купили мне мобилу черного цвета,
стоит 10 тысяч, гарантия год.
Пришла на кухню крыса,
хвостиком махнула, упала мобила - и умерла.
хорошая мобила чёрного цвета,
стоит 10 тысяч, гарантия - год.

Соседская кошка придушила крысу,

Моя знакомая - дочь воды,
Русалка в плену слишком пышного тела.
Теперь она плачет дни напролет,
А раньше, я помню, неплохо пела.
Английская мода, классический вкус,
И холодная старость не за горами.
она уверена, я боюсь,
Что в жизни нужна лишь коту и маме.

Серое небо нависает тряпицей,
В серые окна лезет тоска.
А у Маши в кометичке четыреста тридцать
Четыре разноцветных и весёлых пузырька.
Маша расставляет своё яркое войско:
Алые - с фланга, золотые – вперёд.
Маша говорит себе: «Успокойся,
Мы сами выбираем свой собственный флот».

Когда умолкнут все джиги
Которые достали
Я разломаю кассетник
И брошу его в мерзлую Неву

Прощай, Ирландия
Где я не буду никогда
Прощай навсегда

Мы плывем, рука в руке, в деревянном сундуке
По асфальтовой раздолбаной реке.
Капля мутная дрожит на конце твоей иглы -
это нужно, чтобы дальше можно плыть.
За закрытыми глазами
Плещется цветное море,
Штукатуркой осыпаясь по углам.
Солнце - серая зола.

Через желтые пески,
Через серые пески
На большой скрипучей лодке
Мы плывем, как дураки.
Треплет парус полотняный
Жаркий ветер-суховей.
Мы плывем через пустыню...
О-эй!

Вот девочка любит мальчика,
а мальчик влюблен в революцию.
Он не то, чтобы знает, о чем она,
Но привык о ней жарко мечтать.
А девочка - дура глупая,
откуда ей знать про политику,
и мальчик уже замучился
эту курицу просвещать.

Это регги на шесть четвертей,
регги на шесть четвертей.
Австралийский регги всегда
играют на шесть четвертей.

Когда создавали Австралию,
Бог делал ее поутру,
причем без определенной цели,

Помнишь ли, всего год назад, горе моё,
Мы сидели и курили на крыльце пристройки Дома Господня.
Время полыхало с небес, такое типа питьё,
Шибало в голову, и жизнь была совсем новогодней.
Не было ни зла, ни беды,
До горизонта сады,
Рождество на Авалоне...
Яблоки свечами над садом...

(поется с глухим надрывом, плавно переходящим в бешеную берсеркерскую скорбь, темп постепенно убыстряется, бубны и скрипки дымятся от напора и силы)

А тут пики словно лед,
Горы - пламенная кровь (эльдаро!),
Волки воют, сердце мрёт,
а в ущельях эхо врёт! Амаурэя нолдолантэ! Ай нане-нане нолдоланте!

А ты идешь, эльнар, в тайный зал,

Спи-спи-спи-засыпай,
Глазки скорее закрой свои.
Маленькие кролички в высокой траве
не боятся волка, не боятся змеи.

Спи-спи-спи-засыпай,
Я тебе куплю золотого коня.
Вырастешь большой, будешь счастлив и богат,

Встань со мной и выйди в поле,

В поле ходит серый ветер,

Где пройдет он — остается

Серое, как море, небо.

Если ветер, соленый и сильный, летит
с океана, несет запах йода, мазута
и водорослей и блуждает в бетонных кварталах,
если над головою цикады стрекочут,
наверное, три миллиарда цикад,
и сверкает на солнце песок из белейших кораллов,
если мимо идет, улыбаясь, красотка-мулатка,
за нею - веселый малыш,

Тикки Шельен
Созидание

На кухне в три часа ночи посуда стоит не у дел,
А за окном проливается дождь, и ясень почти облетел.
Еще одно мертвое лето отчалило в небытие.
И море опять не увидело нас, веселое море мое.

Три ночи подряд звукачу снится страшный сон
Три ночи подряд, мама, - нереальный кошмарный сон.
На сцене стоит менестрель, мама!...
И жрёт микрофон.

Он жрет его с хрустом - слюни текут рекой.
С отвратительным хрустом, мама! Злые слюни текут рекой.
Отдай микрофон, СЦУКО!..

Сколько блаженства в дружбе земной,
В ласковых теплых руках
Лучших друзей, связанных словом, приязнью,
Путями пройденными, общей душою, в конце концов,
А это немало, поверьте мне,
И все же - увы и ах!..

Лучше вовеки сердцем своим

А вот было дело пятого брюмера.
Бешеные толпы на площадь собрались,
Чтоб гильотинировать для вящего примера
Юную невинную графиню де Жанлис.
Так она стояла перед гильотиной,
В платье с круглым вырезом, от холода дрожа,
А сквозь сырые тучи солнце пробивалось,
Лучиком играя на острие ножа.

Темная ночь Em
Лишь гудит ледяная метель C Am G
Да скрежещую топаты во тьме Am Em
Ледяные таджики H7 Em

Темная ночь Em
Протяженностью в двадцать недель
По идее давно бы апрель Am Em

Третья песня о Сове Спасительной
Умножились враги мои, как будто море,
и скорби обступили мое жилище.
Куда ни посмотрю - везде болезни и горе,
горька моя вода и слезы стали пищей.
Куда ни обращу я взор - везде обида,
глумятся надо мной и у ворот хохочут.
Ты Моисея спас и превознес Давида,

Мама, выбрось нафиг это удостоверенье,
Оно не пригодится мне, поверь.
Я стою у небесных сиреней.
Я стучу в небесную дверь.

Тук-тук-тук в небесную дверь.
Тук-тук-тук в небесную дверь.
Тук-тук-тук в небесную дверь.

Мама, выбрось нафиг это удостоверенье.
Оно не пригодится мне, поверь.
Я стою у небесных селений,
Я стучу в небесную дверь...
Тук-тук-тук в небесную дверь…

Мама закопала пистолет, да и фиг с ним.
Всё равно не стрелять из него теперь.

Тяжело на свете музыканту -
Всяк его обидеть норовит.
Так однажды музыкант почтенный
Был своей скрипачкою побит.

Врезала ему смычком с размаху
И пинала острым каблучком
Хорошо, что не задела за нос.

Когда над городом третий день,
Не начавшись, перетекает в ночь,
И туша сизого ноября
Навалилась на здания и людей,
Встает из тумана и ржавых луж
Неуловимая, злая тень
И все отчетливей проступает
В беспомощном мареве фонарей.

А скажите, люди, знающие люди,
Что у нас горит? Что у нас горит?
Елка горит! (2 р.)
В новогодний праздник елка горит.

А скажите, люди, знающие люди,
Что еще горит? Что еще горит?
Сроки горят! (2 р.)

Травка цветёт, соловей поёт
На ветках какая-то дрянь растёт,
Никто не поймёт тоски моей,
Я ненавижу всех людей.
Я ненавижу всех людей.
После прекрасно проведённых выходных
Нет исключения для родных
(особенно для родных)