Самолет летит на Вест, расширяя круг тех мест - от страны к другой стране, - где тебя не встретить мне.
Обгоняя дни, года, тенью крыльев "никогда" на земле и на воде превращается в "нигде".
Эта боль сильней, чем та: слуху зренье не чета, ибо время - область фраз, а пространство - пища глаз.
На лесах, полях, жилье, точно метка - на белье, эта тень везде - хоть плачь оттого, что просто зряч.
Частокол застав, границ - что горе' воззреть, что ниц, - как он выглядит с высот, лепрозорий для двухсот миллионов? words - I. Brodsky, muses - L. Margolin
The plane flies to the West, expanding the circle of those places - from country to another country, - where you will not meet me.
Overtaking the days, years, the shadow of the wings "never" on land and on water turns into "nowhere."
This pain is stronger than that pain: To hearing, sight is no match, for time is the domain of phrases and space is the food of the eyes.
On forests, fields, housing, exactly the label - on linen, this shadow is everywhere - even cry because just sighted.
Picket fence, borders - what grief "to see, that prostrate, - what it looks like from the heights leprosarium for two hundred million?