Норд-ост все тексты (слова) песен, переводы, видео, клипы

Милый друг мой, дорогая моя Машенька!
Пишу тебе это письмо, и одна лишь мысль терзает меня:
Горько сознавать, что все могло бы быть иначе.
Неудачи преследовали нас. И самая первая из них - ошибка,
За которую приходится расплачиваться ежечасно, ежеминутно,
Та, что снаряжение экспедиции я поручил Николаю.
Молю тебя, не верь этому человеку! Можно смело сказать,
Что всеми нашими неудачами мы обязаны именно ему.

Море молчит, как рыба,
Но ветер дунет - и все изменится.
Море то тише мыши,
То выше крыши
Взовьет волну.
В штили молчит и ленится,
В штормы рычит и пенится,
Белых своих барашков

Сбылась мечта - я стал миллионером,
Владею я несметным количеством нулей.
Солидный вид, приличные манеры -
Иду гулять по скверу,
Искать случайных прибылей!
Ай-яй! Купи - продай!

Кого бы осчастливить миллионом?

Нет, мне изначально непонятно:
Как такое вы могли себе позволить?!
Да, мне чрезвычайно неприятно
Что сие вообще возможно в нашей школе!
А знаете ли вы, что все злодейства,
Подлые предательства и фарисейства
Так же начинались
С вроде бы пустяшных и невинных мелких действий?

Поди, Катюша, погуляй.
Эй-эй, оденься потеплей!
Давай, давай, давай, давай
Скорей, скорей, скорей, скорей.

Мой верный друг, не нужно слов, они лишь сердце зря тревожат,
Мы не опишем наших чувств, передоверив их словам.
Я знаю всё, что мне сказать хотите Вы, и Вам ведь тоже

Григорьев, поди сюда. Где живет директор школы, знаешь?
Не, тётя Глаш.
Щас напишу. Он, уходя, оставил свой лактометр. Снесёшь ему.
Чегометр?
Лактометр, прибор такой.
Какой прибор?
Прибор для измерения процента жира в молоке.
Процента жира? А в снегу?

Ах, Иван Палыч?! Вот так сюрприз!
Машенька, милая, сделайте чаю,
Мы посидим, попьём, поболтаем.
Можем достать парадный сервиз.

Боже, какой букет, откуда?!
В марте один цветок - миллиона полтора!
Прошу простить, пожалуй, мне пора.

Ну вот, досталось за двоих.
Да наплевать сто тысяч раз!
Ты извини, что я поддых.
Да ну, спасибо, что не в глаз.

Эй, Григорьев, добрый вечер,
Валь, смотри, какая встреча!
Тут на нас с тобой уже и не глядят.

Вот ведь какая погода!
Вот ведь опять, как всегда,
К празднику Нового года - холода!
Вновь мороз, будто наркоз,
Обезболил нам нос!
Видимо, это надолго и всерьёз!
Чхи!

Мне только что сказали...
Неужто это правда?
Но как же так? Но как же так??
Но как же так могло случиться?!

Как же так могло случиться?
Кто нам это говорит?
Тот, чей яд еще сочится,

(Татаринов Иван Львович)

Милый друг мой, дорогая моя Машенька!

Пишу тебе это письмо, и одна лишь мысль терзает меня. Горько сознавать, что все могло бы быть иначе. Неудачи преследовали нас, и самая первая из них - ошибка, за которую приходится расплачиваться ежечасно, ежеминутно. Та, что снаряжение экспедиции я поручил Николаю. Молю тебя, не верь этому человеку! Можно смело сказать, что всеми нашими неудачами мы обязаны именно ему. Не только я один, весь экипаж "Святой Марии" шлет ему проклятия. Не только я один, весь экипаж "Святой Марии" шлет ему проклятия. Не только я один, весь экипаж "Святой Марии" шлет ему проклятия!

Обширную, покрытую снегами землю, которую мы открыли к северу от Таймырского полуострова, я назвал твоим именем, и скоро на любой географической карте ты сможешь прочитать привет, который шлет тебе твой Монтигомо Ястребиный Коготь.

А вот и он!
Ну ты даёшь!!
Да разве можно так летать?!
Ну ты силён!
Едрена вошь!!
Ты мог костей не сосчитать!!!

Теперь гляди, чтоб не попало

А-а-а-а-а!!!

Что за крики?
Что за вопли??
Что такое???
Что случилось?
Что случилось!?
Что случилось!?!?

Встревоженное сердце в тишине
Колотится в груди упруго.
Ах, как же нелегко вблизи, наедине
Услышать друг друга.

И выпустить на волю из горсти
Слова, что столько лет таились,
Слова, что к облакам способны вознести,

Как широка страна моя родная,
Ни ближних и ни дальних концов в ней не найти.
Как управлять такой, никто не знает,
Ведь каждый в ней дерзает
И всякий в ней стремглав летит!
Ах, ах, ну полный швах!

И все хотят на веру,

Ну чего ты раскис, капитан, словно клякса в тетради?
Сорвалась экспедиция? Плюнь, соберись, не грусти!
Николай-то Антоныч не прост - ты смотри как нагадил,
У него еще много знакомых в ГлавСевМорПути.

В этом СевМорПути бюрократ просто на бюрократе!
Всё еще впереди - ты ещё совершишь свой полет.
Экспедиция тут ни при чём, это он из-за Кати.

Это не я, хотя казалось бы и не за что мне было абсолютно
Его любить.
Это не я, его не стал я убивать, хотя и мог в лесу безлюдном
Его добить.

Я не пойму, как выполз он,
Когда бомбили эшелон,
Как он добрался до этих осин,

Море молчит, как рыба, покуда ветер не переменится,
Море - страшнее зверя, когда на море идет волна.
Море всю зиму ленится,
Море все лето пенится,
Море - оно большое, оно без края, оно без дна.

Ветер такой холодный, что нос подставишь - не поздоровится!
Нерпа ушла под воду - однако, близко большой медведь.

Однако, что это там плывёт?
Однако, я ничего не вижу!
Большая лодка с большой трубой
И чёрным крестиком на боку.
А вон, глядите-ка, самолёт
На крыльях звезды, на брюхе лыжи,
Они воюют промеж собой.
Ох, распугают нам всю треску!

О как! - Да ну?!

Представьте: дыму полная кабина
И восемь дырок вдоль борта.
Разбита вдрызг приборов половина,
А снизу: тра-та-та-та-та, тра-та-та-та-та!!!

Тут командир вслепую, без наводки

Там, в неизведанной дали
Ветер свеж, волна крепка,
Там, на краешке земли
Сердце рвётся в облака.

Рвётся в облака
Там, где кончается земля.

(Убийца) - Дай-ка сюда свой ножик!
Что ты бараном блеешь?
Да ты вообще похоже
Только мычать умеешь!
Ты же немой!
Так и не проболтаешься, значит, никогда!

(Почтальон) - Эй, ты, там внизу!

(Кораблев и Мария Васильевна) - Московский скорый ждать не станет.
Нельзя опаздывать к нему.
Багаж в пути, носильщик нанят.
Еще мгновение, и канет
Все наше прошлое во тьму.

(Кораблев) - Минутной стрелкой сердце ранит
Разлуки час, прощальный час.

(Пристав) - Кто среди вас тут будет Иван Григорьев?
(Иван Григорьев) - Если Иван Григорьев нужен, то вот он я.
(Пристав) - "Вот он я"... Твой ли это нож, Иван Григорьев?
(Иван Григорьев) - Вроде как похож. Да.
(Пристав) - Значит, узнаешь?
Очень хорошо!
Что же ты его не спрятал в море?
Стало быть, Григорьев,

(Кораблев) - Эй, капитан, держись! Чего ты так раскис?
Надулся пузырем и смотришь так сурово?
Что за беда стряслась? Не бойся, поделись!
Скажи хоть что-нибудь! Скажи хотя бы слово!

Да ты, похоже, не умеешь.
Прости, моряк. Беги домой.
Постой, но слух-то ты имеешь

(Хор) - Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя,
То, как зверь, она завоет,
То заплачет, как дитя!

Эта мгла, словно пыль антрацитовая,
Нас окутала чёрным крылом,
Всю страну, словно губку пропитывая,

(Кораблев) - Полно, братец. Что ты впился,
Как аптекарская пьявка?
(Саня) - Это я!.. Не помните?.. Вы не глядите на лохмотья! Помните, в Архангельске...
Я был тогда такой малявкой.
Неужели Вы меня совсем-совсем не узнаете?
Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя!
(Кораблев) - То, как зверь, она завоет.

(Хор) - Не церковно-приходская,
Не какой-нибудь приют,
А шестая городская,
Где и кормят, и не бьют.

(Валя Жуков) - Проходи, располагайся.
Будь как дома. (Ромашов) - Не пугайся,
Если кто тебя немножечко куснет.

(Тетя Глаша) - Григорьев! Поди-ка сюда.
Где живет директор школы, знаешь?
(Саня) - Не, тетя Глаша.
(Тетя Глаша) - Щас напишу. Он, уходя, оставил свой лактометр. Снесешь ему.
(Саня) - Чегометр?
(Тетя Глаша) - Лактометр. Прибор такой.
(Саня) - Какой прибор?
(Тетя Глаша) - Прибор, для измерения процента жира в молоке.

(Нина Капитоновна) - Николай Антоныч.

(Николай Антонович) - Ах, Иван Палыч! Вот так сюрприз!
Машенька, милая, сделайте чаю.
Мы посидим, попьем, поболтаем.
Можем достать парадный сервиз.
Боже, какой букет роскошный!
В марте один цветок мильона полтора.

(Николай Антонович) - Эх, Григорьев, Григорьев.
Не выпускник, а горе!
Да как ты мог предполагать,
Что будут здесь тебя ругать
За инцидент, уж много лет, как позабытый.
(Валя) - Кому скажи, сочтут враньем, -
Не на картинке, а живьем
Морские звезды, и ежи, и трилобиты!

(Катя) - Не умею терпеть,
Там, где нужно покорно смолчать.
Начинаю кипеть,
Начинаю дерзить сгоряча!
Но попробуй сдержись, если весь этот дом
Через край переполнен стыдом!
Многотонным стыдом, тяжелее свинца!
Дом, в котором поругана память отца!

(Ромашов) - Ай! Ты что?! За что?!
Ну, ты уж совсем обалдел!
(Саня) - За то! (Ромашов) - А что?
Я так просто рядом сидел!
(Саня) - Сидел? Сиди!
А в сумки чужие не лазь!
(Ромашов) - Ну, ты так дал, аш прямо щека отнялась!

(Кораблев) - Не может быть!

(Саня) - Там не закончена строка,
И нету целого куска.
Там просто нет второй страницы.
Она была, но, вот беда,
Я не могу понять, куда
Она могла запропаститься.

(Саня) - Мне только что сказали...
Неужто это правда?..
Но как же так?.. Но как же так?..
Но как же так могло случиться?

(Николай Антонович) - Как же так могло случиться?
Кто нам это говорит?
Тот, чей яд еще сочится!

Жизнь отца не сумел я спасти,
Потому что нем был, как рыба.
А теперь сказал все, что знал,
Но уж лучше был бы, как прежде, нем!
Только правда, лишь правда в чести...
Нет уж, сыт по горло, спасибо!
Вот он, правды страшный финал!
И кому это нужно? Кому? Зачем?

(Летчики) - Как хорошо пять раз перевернуться
И на опасном вираже
Благополучно в землю не воткнуться,
Хотя, казалось бы - уже.

Пилоту в небе - море по колено,
Не удержать его ничем.
Готов летать пилот в четыре смены,

(Летчики) - А вот и он!
Ну ты даешь!!
Да разве можно так летать?!
Ну ты силен!
Едрёна вошь!!
Ты мог костей не сосчитать!!!

Теперь гляди, чтоб не попало

Цветочки славные у вас, да жаль - подвяла красота.
Вы здесь уже четвёртый час, а Катя очень занята.

- Все, ухожу. Но напоследок я скажу:
Что подошли мы к рубежу,
Который делит жизнь людей на "до" и "после".
Как верный пёс на поводу
Я девять лет покорно жду,

Что происходит, встаньте, мой друг.
Ну-с, на когда-с назначена свадьба?

Сам бы хотел бы это узнать бы.
Я уж почти женился, как вдруг
Кто-то звонит и все насмарку,
Девушка в три прыжка выскакивает вон!

Почему, почему в тот вечер ты отвернулась от меня?

Воды так много утекло,
Что время, как разрыв-трава
Нас друг от друга отсекло
И не дает найти слова.

Девять безумных лет

- Ну что, узнал? А я вот живой.
- Ты - живой! Я так рад! Проходи, будь как дома, присядь!
- Хватит притворяться идиотом!
Ты в чужой квартире, что ты делал здесь один?
- Я здесь не один, хозяин вот он!
- Где, чего ты мелешь?
- Вот! Да вот же он, вот он, гляди!
- Что с ним?

(Стрелок-радист) - Ну, ты как?
(Штурман) - Да вроде, целый,
Руки-ноги не задело.
Сам-то жив?
(Стрелок-радист) - Да вот башкой об пулемёт.
Как фашист?
(Саня) - Фашист - отлично!
(Штурман) - Не всплывёт?

(Саня) – Как в нескончаемом романе,
В одном и том же смутном сне
Под сводом северных сияний
Корабль, мерцающий в тумане,
Из ночи в ночь являлся мне.

И это более, чем странно -
Вдруг ненароком, наяву

(Лётчики) – О как!
- Да ну!
(Стрелок-радист) – Да я!
(Лётчики) – Ну да!
(Стрелок-радист) - Представьте - дыму полная кабина
И восемь дырок вдоль борта.
Разбита вдрызг приборов половина,
А снизу - тра-та-та-та-та, тра-та-та-та-та!

(Саня) – К...Катя? Это ты?
(Катя) – Саня!
(Саня) – Катя... моя Катя воскресла, воскресла! Катя... Катя... Катя! Как же ты нашла меня? А Ромашов, подлец, наврал что...
(Катя) – Знаю, всё знаю.
(Саня) – Откуда?
(Катя) – От Кораблёва. Милый мой, любимый!
(Саня) – Боже мой! Неужели это ты! Это ты? Ты К...Катя? Катя, смотри!

<снова порт>
(появляется пристав)
- Кто среди вас тут будет Иван Григорьев?
- Если Иван Григорьев нужен, то вот он я.
- "Вот он я"... Твой ли это нож, Иван Григорьев?
- Вроде как похож. Да.
- Значит, узнаешь?
Очень хорошо!

Ленинград, 1942г.
-----------------
(Катя и Нина Капитоновна)
(хор)
Тучи опять наползают,
Белой метелью грозя.
Там, где вода замерзает,
Жить нельзя.

Сбылась мечта - я стал миллионером,
Владею я несметным количеством нулей.
Солидный вид, приличные манеры,
Иду гулять по скверу, искать случайных прибылей.
Ай-ай, купи-продай!
Кого бы осчастливить миллионом?
Купить коробку спичек иль пару папирос,
А может взять флакон одеколону.

Друг сердечный, друг мой дорогой,
Знай - отныне я всегда с тобой.
И пускай поменяемся мы,
Поменяется мир,
Сквозь года прорастая.
Но 12 месяцев в году
Знай, что я тебя не подведу.
Я тебя никогда не предам

САНЯ (речитатив):

Ну что, узнал?! А я вот живой.

РОМАШОВ (речитатив):

Ты живой? Я так рад!

Как хорошо пять раз перевернуться
И на опасном вираже
Благополучно в землю не воткнуться,
Хотя, казалось бы - уже.

Пилоту в небе - море по колено,
Не удержать его ничем.
Готов летать пилот в четыре смены,

Море молчит, как рыба, но ветер дунет, и все изменится,
Море - страшнее зверя, когда на море идет волна.
Море всю зиму ленится,
Море все лето пенится,
Море - оно большое, оно без края, оно без дна.

Ветер такой холодный, что нос подставишь - не поздоровится!
Нерпа ушла под воду - однако, близко большой медведь.

(Николай Антоныч)
- Я, похоже, помешал?
(Саня Григорьев)
- Нисколько, Николай Антоныч!
Видите ли, только что, с настойчивостью чрезвычайной
Верный ассистент Ваш , не стесняясь, предлагал мне помощь
В том, чтоб опозорить Вас навек.
- Да-да, весьма печально...

МАРИЯ ВАСИЛЬЕВНА:

Почему почернел белый снег?
Мир исчез под чёрным сугробом...
Почему густой пеленой
Чёрный пепел окутал весь шар земной?
Свет померк, и спасения нет...
И лекарства, что помогло бы

НИНА КАПИТОНОВНА:

Цветочки славные у вас,
Да жаль - подвяла красота.
Вы здесь уже четвёртый час,
А Катя очень занята.

КАТЯ:

НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ:
Что происходит? Встаньте, мой друг!
Ну-с, на когда-с назначена свадьба?

РОМАШОВ:
Сам бы хотел бы это узнать бы.
Я уж почти женился, как вдруг
Кто-то звонит, и все насмарку...

Это - любовь,
Ревущий водопад,
Раскатистый набат,
Пожар и наводненье.

Это - любовь,
Безумная мечта.
И счастлив тот,