На одесском на майдане шум-переполох, Полицмейстер Геловани проглотил свисток. Да потому что утром рано у его жены Кто-то из моих жиганов позабыл штаны.
Бедный обер-полицмейстер бегает, кричит, А его мадам без чувства бледная лежит. Ну не могла она Сэмену ночью отказать, Ну, ежли мужа нету дома, ежли не с кем спать.
Мой братан для марафета бобочку надел, На резном ходу штиблеты, лорд их не имел. Клифт парижский от Диора, вязаный картуз. Ох, кому-то будет цорес, ох, бубновый туз!
Ровно в полночь на диване Сема, сняв костюм, Кушал с бабой Геловани вяленый изюм. Словно луч от паровоза, взгляд его скользит По буфету, где, наверно, золото лежит.
Губы жаркие целуют девичье лицо, А пальцы цепкие снимают с камушком кольцо. Но темперамент ее южный он не рассчитал, И в момент не самый нужный урка закричал.
Тут ворвался Геловани в вязаном белье И увидел уркагана в женином колье. И пока он свою челюсть двигал взад-вперед, Князь и гордость Молдаванки двинул в огород. Вот. In Odessa on Independence the noise-alarm Police Master Gelovani swallowed a whistle. Yes, because early in the morning with his wife One of my zhiganov forgot his pants.
The poor chief of police officer runs, shouts, And his madam without feeling pale lies. Well, she could not refuse to Samen at night Well, ezhli husband is not at home, if there is nobody to sleep with.
My brother for maraffeta has put on a little pecker, On the carved course of the sablets, the lord did not have them. Clift Paris from Dior, knitted cap. Oh, someone will be tures, oh, a diamond of ace!
Exactly at midnight on the sofa Sema, taking off his suit, Ate with Baba Gelovani dried raisins. Like a beam from a locomotive, his glance glides According to the buffet, where, probably, gold lies.
Hot lips kiss girl's face, Tenacious fingers are removed with a pebble ring. But her southern temperament he did not calculate, And at the moment not the most necessary urka shouted.
Gelovani broke into knitted linen And he saw the urkagan in his marriage necklace. And while he was moving his jaw back and forth, The prince and the pride of the Moldavian moved into the garden. Here it is.