В Даурии дикой пустынной Отряд воеводы идет В отряде том поступью чинной Великий страдалец бредет.
Жена с ним и малые дети Изгнание вместе несут За правую проповедь в свете Жестокий им вынесен суд.
Ни солнце над ними сияет Ни радостный отдых их ждет Мороз до костей пробирает И голод по нервам их бьет.
Вот стонет жена молодая И силы кидают ее И дети к ней жмутся рыдая Пеняет она на житье:
“Петрович, да долго ль за правду Изгнание будем нести? Ужели не встретим отраду И долго ли будем брести.”
“До самыя Марковна смерти,” — Ей скажет Аввакум борец. — “До самыя Марковна смерти, Когда мой наступит конец.”
“Бредем же Петрович, о, Боже,” — Вздохнувше промолвит жена. Должно быть, ей правда дороже Покоя, здоровья и сна
И ветер в Даурии дикой Унылую песню поет И отзвуки речи великой В Россию он смело несет.
И речи той с ужасом внемлют Гонители правды святой. И с радостью в сердце приемлют Кто верит заре золотой. (2 раза) In Dauria the wild desert The commander's voices are coming In the detachment by the order of a rank The great sufferer wanders.
Wife with him and small children Exile together carry For a righteous sermon in the light A cruel court issued them.
The sun shines over them Neither joyful rest is waiting for them Frost picks up the bones And hunger on their nerves beats.
His wife is moaning And forces throw her And the children cling to her sobbing She blames for living:
"Petrovich, yes, long for the truth Exile will carry? We will not meet joy And how long will we wander. "
"To the very death of Markov," - She will be told by Habakkuk the wrestler. - "To the very death of Markov, When my end comes. "
"We're raving Petrovich, oh, God," - The wife will sigh with a sigh. She must be more expensive Peace, health and sleep
And the wind in Dauria is wild A sad song sings And the echoes of great speech He boldly brings to Russia.
And the speech of the one with horror echoes The persecutors of holy truth. And with joy in my heart accept Who believes the dawn of gold. (2 times)