Зуфалый Литвин все тексты (слова) песен, переводы, видео, клипы

БЕЛЬ
[Кважимонд]
Бель –
словом оным деву наректи я
смел.
Кгды ся кружить в танце, то до грешных
дел
взбегаеть розум мой, и в пекло рушу я,

БУТЭЛЬКА ЛЕЙДЕЙСКАЯ
Кгвалтовный ветер з дощом
Ся велекроть посилил.
Все токмо молвить, иж втом
Дорога вспак не схилить,
Иж ты не пава моя,
А я не твой Лиздейко,
Иж не вратуем милость

В БОРУ СЯ ЕЛКА ВЗРОДИЛА
В бору ся елка взрОдила,
По бозе вскормленА,
Зиме а лете зацная
Зеленая была.

Ей веяльница песнями
Казала: «Спи, душа».

Ян Казимир Пашкевич

ПОЛСКА КВИТНЕТ ЛАЦИНОЮ
Полска квитнет лациною,
Литва квитнет русчызною,
Без той в Полще не пребудеш,
Без сей в Литве блазнѣм будзеш.
Той лати[н]а езык дает.

И прыставили морнаре под один замок, где было доброе прыстанище, але злый обычай […] Тому замку ест … одна панна, которая мужа не знает, а таковый обычай мает: хтоколвек у тое прыстанище прыстанет, нихто ей не смеет чолом ударыти, если не будет валашан […] И поймали Трыщана и вкинули в темницу. […] А носила Ижота под сукнею меч Трыщанов […]. В тот час Ижота вкинула меч в темницу, и взял пан Трыщан меч в свое руки, а шол ку воротам темничным, а за ним тые витези вышли с темницы; и
коли их узрели тамошние витези, и пустилися к ним улицами, хватаючы копъя в руки и мечучы гелмы на головы, што тэж и первей добывалися с темницы витези, нижли опят их загонивали. И один от них велми храбрый перво иных прыбег к Трыщану, хотечы его угнати у темницу; тому витезю полетела голова далеко от трупа. Пан Трыщан почал чынити жестокие вдарцы, и в когоколвек увидел копъе в руках або гелм на голове, того каждого забил. А был обычай тое панны, иж ни против одного витезя не рушылася з местца, коли ей чолом вдарыл. А кгды ей споведали о Трыщану, а она на золотом узголовю
посмыкалася, як змия на купе, а коли видела пана Трыщана у дверех палацу своего, так скочыла велми прудко, стретила его насеред палацу, а вода по ногам текла, и поклякънула перед Трыщаном. И пан Трыщан ухватил ее за верх головы и стял голову, кинул вон далеко, говоречы: "Нехай ся не деръжыт злый закон у том острове".

Ноч, стогна, лятарня, аптека
Зглупелый втым а бледый свет.
Рач жити зась ач квадранс веку –
Не зрушиш старь. Зтаченья нет.

По смерти зачнешь все переже,
Старая встягнеть городня:
Ноч, перекопу голоть, вежы,

ПАД ГОМЕЛЬСКІМ ЗАМКАМ…
Пад Гомельскім замкам дуб стары стаяў,
Пад Гомельскім замкам дуб стары стаяў,
А пад тым дубочкам канфед’рат ляжаў.

Ён ляжыць ня дыша, ён няйначай спіць,
Ён ляжыць ня дыша, ён няйначай спіць,
У русявых космах вецер шалясціць.

(Сплин - Романс cover)
(стар.беларуська мова).
Без лямпы темен путь
И часословцы лгуть
И кгды сказати ШТО хотела здале ты ми, то
Ласкава будь.

Омылен кождный згук.

Кгды был я у Рыме на валце быков,
Сам папеж Леон втым забегати рачыл,
Абыхом про зубра я песню уклал –
Свету всему даровал.

Я написал про вейзренье зубра,
Дикость сего и окрутные ловы,
Витолда князя всхвалил времена,

В нынешнее врЂмя случися нам видЂти того доброго a храброго воина, пореклом стратилата князя Костянтина Ивановича Острозского, навышшего гетмана литовского.

О великыи вдатныи витязи литовскии, уподобилися есте своим мужством храбрым макидоняном, справою и наукою князя Костянтина Ивановича, втораго Антиоха, гетмана воиска македоньского. И так своего человечьства смЂлость вказал, яко храбрыи рыцерь и вЂрныи слуга своего господаря c тыми великомногоможными вои литовскыми, нащадячи сами себе на великое множство людеи неприятЂлскых сягнули и вдарили, и множство людеи воиска его поразили и смерти предали на осмъдесять тысяч, a иных живых в плЂн поимали.

Ныне тым пророчьством подарил бог князя Костянтина Ивановича, навышшего гетмана литовского, што его справою и зряжением воиска плъков и его смЂлого сердца и рукы сягненьем люди московского побили и тых збитых плоти звЂри и птици ядять, по земли кости волочачи, a стопленых водами рыбы клюють.

О пречестнаа мудраа главо, како тя нареку и похвалю. Коротъкостию языка моего и художством ума моего не могу ся домыслити, кую славу и честь въздати твоего справлению дЂлу: мужства твоего крЂпость равна есть великому царю индиискому Пору, которому же многии цари и князи противнии быти не могоша, его же дЂлу и чести обличность твоего велможства показуеть тя, как же нынЂ милостию божьею и теж щастьем великославного господаря Жикгимонта, короля и великого князя, таковому силному пану, великому князю московскому отпор вчинили есте своих рук дЂлом и з храбрыми рыцери оными вдатными витязи, c князи и c паны и з дворяны господарьскыми Великого княжства Литовского и Руского