Рожденный на Царство. часть 2Все произведения Сэйерс так или иначе связаны с Богом, но право войти в «семерку» она обрела к концу 1930-х годов, когда написала пьесу «Ревность по доме Твоем» и стала проповедовать по радио. Хотя Дороти Сэйерс всегда верила в Бога, лет с сорока она все больше и больше говорила и писала о христианстве. Особенное влияние оказал цикл ее пьес о Христе «Человек, рожденный на Царство», а в узкой аудитории -трактат «Разум Творца». Известен также сборник ее эссе «Непопулярные мнения». Ей хотели дать ученую степень доктора богословия, но она отказалась, смущенно пытаясь объяснить церковным иерархам, что ради воздействия проповеди должна оставаться сугубо частным лицом.
В 1944 году она начала переводить «Божественную комедию» (в Оксфорде, за тридцать лет до этого, Сэйерс собиралась стать специалистом по романским языкам) и к концу 1957 года перевела две части целиком, а из «Рая» не успела сделать тринадцать песен. Как и все, что она писала, перевод — совершенно живой, в нем нет ни важности, ни даже книжности. Льюис и Уильяме восхищались ею и были ее близкими друзьями. Вместе с ними она организовала особый клуб, где христиане беседовали со всеми, кто хочет. Находился он на колокольне, при церкви св. Анны, пострадавшей во время войны от бомб. (Эта церковь вдохновила Льюиса назвать «Сэнт-Энн» усадьбу в «Мерзейшей мощи».) Сейчас храм восстановили, там идет служба, но внутри колокольни так и осталась комнатка былых собраний, что-то вроде мемориального музея.
17 декабря 1957 года Дороти Сэйерс, вернувшись из Лондона, скоропостижно умерла. К тому времени она овдовела, взрослый сын жил отдельно, и в доме были только кошки. Похоронили ее в Сохо, при том же храме св. Анны. 13 июня 1993 года, когда со дня ее рождения прошло сто лет, в городке, где она жила с конца 1920-х годов, открыли ей памятник: она идет, а у ее ноги — кошка, и они смотрят друг на друга. Для тех, кто не презирает жалость к беззащитным, прибавим, что скульптор изобразил вполне конкретную кошку, которую она спасла во время одной из страшных бомбежек и назвала Блиц. Когда лондонцам в скудные годы предложили подкармливать обитателей зоологического сада, Дороти Сэйерс выбрала дикобраза, хотя не забывала и других. Кроме того, у нее, как и в усадьбе Сент-Энн, жила свинья по имени Фамарь.
Можно заметить, что у Д. Л. С., как и у ее соратников, сочетались свойства, которые этот мир друг другу противопоставляет: истовость пророка — и эксцентричный юмор, женская жалость — и мужская сила; таких сочетаний много. Одно из них — может быть, самое существенное для нее — с необычайной четкостью выражено в сонете, который замыкает настоящее издание. Восемь строк посвящены поистине райскому покою — и вдруг, взлетая ввысь, она вводит пламенную любовь. Не «противопоставляет» ее покою, а как бы к нему прибавляет: и покой без любви, и любовь без покоя — искажены, несовершенны. Заметим, что в этом сочетании свойств одна часть все-таки важнее, стихи завершаются ею, ибо для Дороти Сэйерс, истинной христианки, «любовь из них больше» (1 Кор 13.13).
Н. Трауберг