Суббота. Икоту поднял час прилива. Время стошнило прокисшей золой. Город штормит, ухмыляется криво, Штурмом взяв финскую финку залива, Режется насмерть чухонской водой. Серое нечто с морщинистой кожей, Усыпанной пепельной перхотью звезд, Стонет и пьет одноглазая рожа. Жалко скребется в затылке прохожий Бледным потомком докуренных грёз. Траурный митинг сегодня назначили Мы по усопшей стране, господа. Все песни - распроданы, смыслы - утрачены. Где вы, герои войны и труда? Заколотили мы в рощу дубовую И закопали ее под Невой. Надо бы, надо бы родить бабу новую, Светлу, понятну, идейно толковую, Да грешный наследный вредит геморрой. Кладбище. Небо, хлебнув политуры, Взракетило дыбом антенны волос. Мне снится потоп сумасшествий с натуры: Пушкин рисует гроб всплывшей культуры, Медный Петр добывает стране купорос! Saturday. The hiccup picked up the tide. Time was sick with sour ashes. The city is stormy, grins crookedly, By storming the Finnish gulf of Finland, It is cut to death by Chukhonsk water. Gray with a wrinkled skin, Covered with ashy dandruff stars, He groans and drinks one-eyed face. Sorry for the passer-by in the nape of the neck Pale offspring of dormant dreams. Mourning meeting today appointed We are in the dead country, gentlemen. All songs are sold out, meanings are lost. Where are you, the heroes of war and labor? We hammered into the grove oak And they buried it under the Neva. It would be necessary, it would be necessary to give birth to a new woman, Light, understandable, ideologically sensible, Yes, the sinful hereditary harms the hemorrhoids. Cemetery. The sky, doused with polish, An antenna of hair flared up. I dream of a deluge of insanity from nature: Pushkin paints a coffin of a pop culture, Copper Peter produces the country vitriol!