Черною тушью, грязными кляксами Мысли всё пишут чувствами вязкими. Гулко-рассыпчато, остро и вяжуще, Смута душевная, власть моя вянущая.
Во мне повзгорья, во мне неровности. Немного вздорная я в осторожности, Немного всклочная в молчании. Я в замешательстве, но не в отчаянии.
Глаза к небу - Чёрное, звёздное, Не легкомысленно - мудро-серьёзное. Клубится чувство во мне бессловесное, Страхи срываются в пропасть отвесную.
Чудное древо меня скрывает, Блики трепещут, тени играют. Кривы узоры, мягки растушёвки - В моей ладони линий нечёткость.
Выбора выбор, пустотно-наполненно, Сохнут чернила, врачую изломанность. Терпко-свободно, пугающе-сладостно, Всё улеглось, мыслью не связана...
Были грозы, слезы, бури, Были изломы, думала грубо. И внутри себя терзала, Но это было, важно, что стало:
Чисто-спокойно, Сладко-волнительно, Мудро и вольно Уж позволительно.
Космоса вечность В меня проникает. Больше не сердится, Боль пропадает. Black ink, dirty blots Thoughts are written with viscous feelings. Boomy-crumbly, sharp and astringent, Spiritual turmoil, my power is fading.
There are hills in me, there are unevenness in me. I'm a little foolish and cautious A little quarrelsome in silence. I'm confused, but not desperate.
Eyes to the sky - Black, starry, Not frivolous - wise and serious. A wordless feeling swirls inside me, Fears fall into a sheer abyss.
A wonderful tree hides me, The highlights flutter, the shadows play. Crooked patterns, soft shading - The lines in my palm are blurry.
Choice of choice, empty-filled, The ink dries, I heal the brokenness. Tartly-free, frighteningly sweet, Everything has calmed down, I’m not connected by thoughts...
There were thunderstorms, tears, storms, There were kinks, I thought rudely. And I tormented myself inside, But it was, what became important was:
Clean and calm Sweet and exciting Wise and free It's permissible.
Space eternity It penetrates me. No longer angry The pain disappears.