Текст песни nikemat - бродский - от окраины к центру

Исполнитель: nikemat - бродский
Название песни: от окраины к центру
Дата добавления: 27.06.2014 | 11:12:35

Просмотров: 124
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным

Здесь расположен текст песни nikemat - бродский - от окраины к центру, перевод и видео.

Вот я вновь посетил
эту местность любви, полуостров заводов,
парадиз мастерских и аркадию фабрик,
рай речный пароходов,
я опять прошептал:
вот я снова в младенческих ларах.
Вот я вновь пробежал Малой Охтой сквозь тысячу арок.

Предо мною река
распласталась под каменно-угольным дымом,
за спиною трамвай
прогремел на мосту невредимом,
и кирпичных оград
просветлела внезапно угрюмость.
Добрый день, вот мы встретились, бедная юность.

Джаз предместий приветствует нас,
слышишь трубы предместий,
золотой диксиленд
в черных кепках прекрасный, прелестный,
не душа и не плоть -
чья-то тень над родным патефоном,
словно платье твое вдруг подброшено вверх саксофоном.

В ярко-красном кашне
и в плаще в подворотнях, в парадных
ты стоишь на виду
на мосту возле лет безвозвратных,
прижимая к лицу недопитый стакан лимонада,
и ревет позади дорогая труба комбината.

Добрый день. Ну и встреча у нас.
До чего ты бесплотна:
рядом новый закат
гонит вдаль огневые полотна.
До чего ты бедна. Столько лет,
а промчались напрасно.
Добрый день, моя юность. Боже мой, до чего ты прекрасна.

По замерзшим холмам
молчаливо несутся борзые,
среди красных болот
возникают гудки поездные,
на пустое шоссе,
пропадая в дыму редколесья,
вылетают такси, и осины глядят в поднебесье.

Это наша зима.
Современный фонарь смотрит мертвенным оком,
предо мною горят
ослепительно тысячи окон.
Возвышаю свой крик,
чтоб с домами ему не столкнуться:
это наша зима все не может обратно вернуться.

Не до смерти ли, нет,
мы ее не найдем, не находим.
От рожденья на свет
ежедневно куда-то уходим,
словно кто-то вдали
в новостройках прекрасно играет.
Разбегаемся все. Только смерть нас одна собирает.

Значит, нету разлук.
Существует громадная встреча.
Значит, кто-то нас вдруг
в темноте обнимает за плечи,
и полны темноты,
и полны темноты и покоя,
мы все вместе стоим над холодной блестящей рекою.

Как легко нам дышать,
оттого, что подобно растенью
в чьей-то жизни чужой
мы становимся светом и тенью
или больше того -
оттого, что мы все потеряем,
отбегая навек, мы становимся смертью и раем.

Вот я вновь прохожу
в том же светлом раю - с остановки налево,
предо мною бежит,
закрываясь ладонями, новая Ева,
ярко-красный Адам
вдалеке появляется в арках,
невский ветер звенит заунывно в развешанных арфах.

Как стремительна жизнь
в черно-белом раю новостроек.
Обвивается змей,
и безмолвствует небо героик,
ледяная гора
неподвижно блестит у фонтана,
вьется утренний снег, и машины летят неустанно.

Неужели не я,
освещенный тремя фонарями,
столько лет в темноте
по осколкам бежал пустырями,
и сиянье небес
у подъемного крана клубилось?
Неужели не я? Что-то здесь навсегда изменилось.

Кто-то новый царит,
безымянный, прекрасный, всесильный,
над отчизной горит,
разливается свет темно-синий,
и в глазах у борзых
шелестят фонари - по цветочку,
кто-то вечно идет возле новых домов в одиночку.

Значит, нету разлук.
Значит, зря мы просили прощенья
у своих мертвецов.
Значит, нет для зимы возвращенья.
Остается одно:
по земле проходить бестревожно.
Невозможно отстать. Обгонять - только это возможно.

То, куда мы спешим,
этот ад или райское место,
или попросту мрак,
темнота, это все неизвестно,
дорогая страна,
постоянный предмет воспеванья,
не любовь ли она? Нет, она не имеет названья.

Это - вечная жизнь:
поразительный мост, неумолчное слово,
проплыванье баржи,
оживленье любви, убиванье былого,
пароходов огни
и сиянье витрин, звон трамваев далеких,
плеск холодной воды возле брюк твоих вечношироких.

Поздравляю себя
с этой ранней находкой, с тобою,
поздравляю себя
с удивительно горькой судьбою,
с этой вечной рекой,
с этим небом в прекрасных осинах,
с описаньем утрат за безмолвной толпой магазинов.

Не жилец э So I re- visited
love this place , the peninsula plants
paradise shops and arcades factories
paradise river steamers ,
I whispered again :
Here I am again in infant larah .
So I ran back through the Minor Okhta thousand arches.

Before me a river
crouched under the stone- coal smoke ,
behind the back of the tram
thundered on the bridge unscathed ,
and brick fences
suddenly brightened gloom .
Good afternoon , here we met a poor youth.

Jazz suburbs welcomes us
hear pipe suburbs
golden Dixieland
black hats lovely , adorable ,
not a soul and flesh -
A shadow on the home gramophone ,
if your dress suddenly planted up the saxophone .

In a bright red scarf
and cloaked in the doorways , in the state
you stand on the mind
on a bridge near the irrevocable years ,
clutching the face unfinished glass of lemonade
and roars behind expensive pipe plant.

Good afternoon. Come and meet us.
Until then you disembodied :
Near new sunset
driving distance firing web.
Until then you're poor. So many years ,
and raced in vain.
Good afternoon, my youth . My God , how beautiful you are .

The frozen hills
tacitly rushing greyhounds
among red bogs
beeps occur trainsets ,
on an empty highway,
disappearing in the smoke woodlands
fly taxi aspen and staring into the sky .

This is our winter .
Modern lantern looks lifeless eye ,
before me burn
dazzling thousand windows .
Raise up my cry ,
so the houses he did not encounter:
this is our winter all can not return back .

To death if not,
we do not find , do not find .
From birth to the light
every day to go somewhere
like someone away
in new plays beautifully .
Receding all . Only one death we collect .

Hence , there are no separations .
There is a huge meeting .
So someone we suddenly
in the dark hugging the shoulders ,
and full of darkness ,
and full of darkness and quiet,
we all stand together on the cold shiny river .

How easy for us to breathe,
because similar plants
stranger in someone's life
we become light and shadow
or more than that -
because we lose everything ,
running back ever, we are death and heaven .

Here I am again going through
in the same light paradise - with a stop to the left,
runs in front of me ,
closing the palms , the new Eve ,
bright red Adam
distance appears in the arches ,
Neva rings mournfully in the wind harps hung .

How swift life
in black-and- white paradise buildings.
Entwined snakes
and silent sky heroic ,
berg
still shines at the fountain ,
morning winds snow and flying machines relentlessly.

Did not I
three lighted lanterns
so many years in the dark
in fragments ran wastelands ,
and the radiance of heaven
in crane club?
Did not I ? Something is changed forever .

Someone new reigns
unnamed , beautiful, all-powerful ,
over homeland burns
bottled dark blue light ,
and in front of greyhounds
rustle lights - on the flower ,
someone always comes near new homes alone.

Hence , there are no separations .
So , we apologize for nothing
from the dead .
So no one will return for the winter .
Only one thing :
land held by untroubled .
Unable to keep up. Overtaking - only it is possible.

Where we hurry
this hell or paradise ,
or simply darkness,
darkness , it's not known
expensive country
constant subject of chanting ,
love not she? No, she has no name .

This - eternal life :
striking bridge incessant word
proplyvaniya barges
vibrant love, a slew of yore
steamers lights
radiance and windows, ringing trams distant
splash of cold water near your pants vechnoshirokih .

congratulate yourself
with this early discovery , with thee,
congratulate myself
with surprisingly bitter fate,
this eternal river
with the sky in the beautiful aspens ,
with a description of losses for the silent crowd stores.

Not long e