Звенит февральская вьюга Народ со слезами хоронит друг друга Мы почести им воздаем без разбора Копаем и строим, копаем и строим Снова в умах дислокация мнений, Стороны слов никогда не жалели А мне кому верить? А некому верить! Ратея за мир обретёшь отчуждение До каких глубин надо добраться, чтобы стало тихо До каких границ надо добраться, чтобы найти выход На какие части будет снова мир поделен Сколько ещё ляжет грузом 200 от кровопотери
У нас нет тоски, да здесь братья в штыки У нас нет тревог, кроме выжженных троп У нас нет потерь, кроме мирных людей Того не стоят слезы матерей
Идёт солдат по городу Да лучше б его не было А то, что стало с улицей Мрак, страх, тьма, мгла
Глаз в прицеле, зелёный пацан судьбы чуждые делит В башке кавардак, на душе пустота, его сердце горит, а колени дрожат Он плачет в подушку в ночи без конца, вспоминая родную красавицу Меняется меч и меняется щит, а война никогда не меняется
У нас нет тоски, да здесь братья в штыки У нас нет тревог, кроме выжженных троп У нас нет потерь, кроме мирных людей Того не стоят слезы матерей We have no longing We have no anxieties
The February blizzard rings People with tears bury each other We give them an honors indiscriminately Dig and build, dig and build Again in the minds, the deployment of opinions, The sides of the words never spared And who should I believe? And there is no one to believe! Ratea for the world will gain alienation What depths should be reached so that it becomes quiet What boundaries should be reached to find a way out What parts the world will be divided again How much more will fall in a cargo of 200 from blood loss
We have no longing, but here the brothers are bayonets We have no anxieties, except for scorched paths We have no loss, except for peaceful people There are no tears of mothers
There is a soldier around the city Yes, it wouldn't be better than it And what happened to the street Gloom, fear, darkness, haze
Eye in the sight, the green boy of fate divides the fate In the head of the cavard, the soul is void, his heart burns, and his knees tremble He cries in a pillow in the night without end, recalling his native beauty The sword changes and the shield changes, but the war never changes
We have no longing, but here the brothers are bayonets We have no anxieties, except for scorched paths We have no loss, except for peaceful people There are no tears of mothers