уже не станет прежним струганный буратино когда поймет однажды, что смерть это необратимо выйдя из дома, его осенит на проезжей части где он случайно распластается перед колесами автомобиля придавленный пятничным счастьем и бутылкой пива так и проводит вокруг пальца жизнь свою буратино наблюдая, как ребяческому удивлению приходит на смену рутина рано или поздно и он выкупит свои билеты на второй акт марлезонского балета и вдруг обнаружит, что хеппи энд придумали в голливуде в том же цехе, где вышел на свет микки маус и дятел вуди и как в деревянную голову умещалось столько прыти, чтобы каждое утро заново быть и выходить из дома, менять местоположение мира относительно собственных ног, ежедневное мужество неприметное даже взгляду своего владельца, повторение подвига ждет каждого младенца, а я люблю смотреть как умирают дети, до того как сделают первый осмысленный выбор, между темным и светлым, очищенным и нефильтрованным, и краешком сознания ощутят его цену.
тварь я дрожащая или право имею окончательно решит смс голосование в прямом эфире шлите свои сообщения на номер, который высветился на экране на поле чудес тянутся люди со всех окраин, ведь сектор приз дарует вечную молодость, деньги и красоту освобождает от первородного греха и уплаты налогов и теперь я тут, зарываю таланты в землю, прежде чем зароюсь сам а сейчас направляюсь в универсам, купить азбуку с красивыми картинками, чтобы после продать ее подороже цыганским детям, удачную сделку на работе отметим, закатим фуршет, оскал капитализма снаружи, но махатма ганди в душе, и я люблю смотреть как умирают дети, сразу после просмотра лунтика, не успев дожить до вечернего выпуска новостей.
человек прямоходящий не согнется под натиском вокс попули что верещит о вечном с окурками между десен каждая новая осень приближает финал с привкусом поражения, предлагает очевидное решение как Камю, катящий свой камень абсурда в единственно возможную гору жизни, есть тысяча дорог до манящей вершины Фудзи, стоящей на трех китах твоего персонального одиночества, на смеши меня, пьеро, вытри слезы, тяготы отрочества, пусть и затянувшегося посмертно вполне выносимы если есть тот, кто пережил и нагасаки, и хиросиму если есть тот, кто прожил счастливую жизнь в россии, не выезжая из своей деревни, села, города, мегаполиса похоронивший себя заживо за заколоченной дверью, жизнь стоит труда быть прожитой, так объясняет слово счастье ожигов, живущий в пыльном бабушкином словаре так и я буду жить в микрокосме случайных родственников но я люблю смотреть как умирают дети и это не изгнать из меня даже ссаными тряпками no longer be the same again planed Pinocchio when one realizes that death is irreversible came out of the house, it dawned on the roadway where he casually sprawled in front of the car wheels down by Friday's happiness and a bottle of beer and spends his life around your finger Pinocchio watching the childish surprise replaces routine sooner or later he will redeem their tickets the second act of the ballet marlezonskogo and suddenly find that happy ending was invented in Hollywood in the same shop, which came to light Mickey Mouse and Woody Woodpecker and how the wooden head fits so hurried, every morning to again be in and out of the house, to change the world with respect to the location of their own feet, daily courage even unremarkable sight of its owner, repeating a feat waiting for each baby, I love watching children die, Before making the first meaningful choices, between dark and light, cleaned and unfiltered, and the corner of his consciousness will feel its price.
I'm trembling creature or have the right finally decides to SMS voting live please send your message to the number that flashed on the screen in the field of miracles attracted people from all suburbs, because the sector prize bestows eternal youth, money and beauty exempt from original sin and paying taxes and now I'm here, I bury talents in the ground before he zaroyus and is now heading to the supermarket, buy alphabet with beautiful pictures, to sell it dearly after Roma children, really good deal on the note, sunset cocktail, grin of capitalism from the outside, but in the soul of Mahatma Gandhi, I love watching children die, immediately after viewing Luntik, failing to live up to the evening news.
Homo erectus did not bend under the pressure of the vox populi that the eternal vereschit with cigarette butts between the gums every autumn brings a new flavor to the final defeat, It offers an obvious solution like Camus, rolling stone in their absurdity only possible mountain life there are a thousand ways to attracting the top of Mount Fuji, standing on the three pillars of your personal loneliness, to make me laugh, Piero, dry your tears, the hardships of adolescence, albeit protracted posthumously quite bearable if there is one who survived and Nagasaki, and Hiroshima if there is someone who has lived a happy life in Russia, without leaving his village, village, town, metropolis bury themselves alive for boarded-up door, life is worth the trouble to be lived, explains the word happiness Ozhigov living in the dusty grandmother's dictionary and I will dwell in the microcosm random relatives but I like to watch how children die and it does not expel from me even pissing rags