Keava все тексты (слова) песен, переводы, видео, клипы

Свет мой,
раздевающий улицы, мерцающий в столбиках пыли -
Мы их глотаем с надеждой,
что нам предназначено большее.

Свет мой,
эгоцентрично олицетворённый,

когда-нибудь в винном пруду за моим воротником поселится стая дивных уток.
и больше мне не будет так пусто.
я на том пруду построю дом: ты будешь в нем.
и каждую ночь, объятый сном, буду стучаться, буду ломиться в дверь.
а проснувшись, жадно искать твой запах и смотреть, как кто-то незримый шевелит занавески.

там, за окном,
разрывают салюты

дай мне
желание
трудиться и драться,
дай мне во имя чего,
дай мне во имя чего продолжать.

я пронесу твой дар
сквозь дым погоревших дней.

знаешь, запахи вернутся.
и кожа станет приятней на ощупь -
в ней вполне даже можно будет жить и не задыхаться.
ты поймёшь, что абсолютно счастлив и не сможешь ответить на вопрос,
почему этой же ночью
захочется снова заколотить окна
и хоть на час вернуть болото, что душило тебя.

наши имена под языком отлива,
кормят акул.
мы разменяли их звук на шипение пены,
и стрёкот мерцающей ночи, и тявканье стайки щенят. Их ласки сотрут наш прокуренный запах.
так пылает огонь,
как мы никогда
не пылали.
наши имена кормят костёр, коптят и щекочут небо,

я
спешу
тебе рассказать
о том, как притворялся.
как партизан
прикрываясь дипломатом,
я притворялся мёртвым.
я столько лет

Эти лица во ржи из смешливого детства,
разбитые коленки и счастье,
что вмещалось в копилки,
кормило медовым воздухом
и свистело в руках деревянными шпагами.
Когда на много миль вокруг,
в пылающем ржаном море
бились одни наши сердца -

Мы, ослепшие в тьме океанских глубин,
подвешенные в тишине и утробном гуле,
запутались в нитях водорослей,
едва колеблемся, спим,
наощупь пользуем то, чего рука коснётся.
Мы не услышим труб,
Не увидим ряби,
Гроза не пробьётся сквозь тонны лье.

Your grace, I’m looking for flowers.
In a cold dead field I’m waiting for sunrise.

A second before the end,
One minute before we fall.

One day to cut all down.
Old novel you read when you were a child.

Вчера потонуло в увечьях, завтра немо, как глаза усопших.
А сейчас ты сбежал от капельниц, украв передышку.
И отгорал закат, будто затягивалась красная рана.
И стало черно, и обнажились звёзды – горсть дроблёных костей.
Боль притаилась. Она вернётся завтра или через час, но сейчас…
посмотри…
Ночь дрожит. Сад звенит.
И восторг пронзает лёгкие.

Мы устали, голоса осипли - единственное, что не успели продать или выменять - они дребезжат горном и разлетаются ворохом голубей по базарной площади.
Но о чём возвестят голуби, как далеко улетят? Осыпятся на асфальт сгустками бесформенной ненависти, только расправив крылья. Разобьются вдребезги, только расправив крылья.
Зачем мы кричим? Чтобы донести в гомоне будней что-то важное или просто перекричать друг друга?
Или чтоб слышать самих себя?
Ведь это единственное, что осталось.

Нас убьёт немота.
Нас всех убьёт немота.

У самого сердца стен
ты шепотом рвешь тишину,
что эхом сметает своды
песочных башен.

Смотри вослед тем
безмолвным теням.
ты стараешься

Горчичное июльское утро
ничего не предвещало,
кроме тесного зноя,
жжёной резины и танцующих ос
над клочьями сахарной ваты,
разметанной на пепелище
ушедшего цирка.
Как было вчера.