О боже мой, какая чистота, когда между домов и между кленов ложится снег светло и удивленно на все незащищенные места.
Он, как всепокрывающий покой, не разбирает, что грешно, что свято в пространстве между улочек горбатых и в настоящем дне толпы людской.
И он далек от будничных забот, что покрывают головы и лица, и вместе с ним нетрудно убедиться, как краток этот день и этот год.
И все, что есть открытого в душе - под ледяным и светлым удивленьем; а все, что есть горенье или тленье, не обнажится в памяти уже.
Так отчего ж, попав под снежный вал, я буду вечно тяготиться словом, которое не скроешь под покровом, какой бы мрак его ни укрывал?
И не найдя последний свой приют, оно себя откроет вдохновеньем, которое сомненью ли, забвенью не подчиняют и не предают.
Но боже мой, какая чистота, когда между домов и между кленов ложится снег легко и удивленно на все незащищенные места. Oh my God, what purity, When between houses and between maples The snow falls lightly and amazedly To all unprotected places.
He, like the all-covering peace, Does not understand what is sinful, what is holy In the space between the humpbacked streets And in the present day of the crowd.
And he is far from everyday worries, That cover the head and face, And with it it is not difficult to see, How brief this day and this year.
And all that is open in the soul - Under icy and light surprise; But all that is burning or decay, Is not bared in the memory already.
So why, hitting the snow shaft, I will always be burdened by the word, Which you can not hide under cover, No matter how obscure it may be?
And not finding the last shelter, It will open itself to inspiration, Which is doubtful, oblivious Do not subordinate and do not betray.
But my God, what purity, When between houses and between maples Snow falls easily and wonderfully To all unprotected places.