трудно быть безраличным когда ненавидишь мир считать песчинки сложно в потоке машин моя жизнь - кувшин настолько заполненный богом как пустыня гоби водой смотри от таких раскладов вены не вскрой пополнив список пропавших конечность пути доказавши за шею таскал тоску сука пятак тебе в руку и пятку под хвост мой хип-хоп старый пес который как клячу если в обоз в обузу выпускаясь ненужным из вуза посуду мыть в обрыгальне как максимум лестницы вверх (мне) сказали
две истории про полуостров витают в воздухе и вроде сейчас я плачу но не от грусти или печали просто болезни на букву а доконали
зачем при хрущеве сине-желтым мой любимый город отдали бляди с черешней оладьи что когда-то ел как отдушина даже ночью когда кончается солнышко
на реках не бывает настоящих волн (эту)элегию не передашь сквозь микрофон вряд ли мы одни в этом мире если долго в космос глядеть можно чье-то море увидеть hard to be bezralichnym when the world hate count the grains of sand difficult in the stream of cars my life - pitcher so filled with God as the Gobi desert water see from these apportionments veins not shall open adding to the list of missing way to prove finiteness neck dragged melancholy bitch penny in your hand and the heel the drain My hip-hop old dog who a nag if you train a burden Issue unnecessary from the university wash dishes in obrygalne how high up the ladder (I was told
Two stories about Peninsula are in the air and like Now I'm crying but not from sadness or sorrow just disease with the letter and overpowering
Why under Khrushchev blue-yellow my favorite city gave whore pancakes with cherries that once ate as an outlet, even at night when It ends with the sun
the rivers are no real waves (This) elegy not be conveyed through a microphone unlikely we're alone in this world if long stare into space can someone see the sea