Я оглядел пустой чемодан. На дне – Карл Маркс. На крышке – Бродский. Я должен ехать, протискиваясь сквозь горожан К вокзалу, ступать по полу из досок .
На кухонном столе лежали вещи пёстрой грудой Это было все, что я нажил за тридцать шесть лет бездушных. Воспоминания нахлынули фотоэтюдом. Таились в складках убого тряпья, теперь вырвались наружу.
Припев: Мне же надо ещё лечить свою печень. Улыбаться всем на работе, планировать встречи Но меня разбудил звонок и я вынужден ехать
Вмиг проходили недуги мои Рядом с ней, не мучало больше похмелье Я не научился держать её на руках, увы От неё осталась только рубашка в красную клетку
Каждый раз сигарету прикуривая Вспоминаю я добрые мамины глаза Зажигалку и записную книжку Уходя, оставила она
Терпеливо ждать конец лета, прятаться от наступившей зимы Засыпать, просыпаться, постоянно питая надежду. Держаться, чтоб не зарыдать от жалости к себе Снимая-надевая эту одежду. I looked around the empty suitcase. At the bottom - Karl Marx. On the lid - Brodsky. I have to go, squeezing through the townspeople To the station, walk on the floor of the boards.
On the kitchen table lay things motley pile That was all I had gained in thirty six years of the soulless. Memories washed over a photo etude. Lurking in the folds of wretched rags, now burst out.
Chorus: I also need to treat my liver. Smile at everyone at work, schedule meetings But I was awakened by a call and I have to go
Immediately passed my ills Next to her, no more hangover tormented I have not learned to hold her in my arms, alas All she has left is a red plaid shirt.
Every time I light a cigarette I remember my good mother's eyes Lighter and notebook Leaving, she left
To wait patiently for the end of summer, to hide from the coming winter Sleep, wake up, constantly nourishing hope. To keep from crying out of self-pity Taking off-wearing this clothes.