Башня Rowan все тексты (слова) песен, переводы, видео, клипы

Я знала девочку — муж у нее был скотиной.

C E Am
Я знал девочку, муж ее был скотиной,
C E Am
он над ней издевался, он называл ее шлюхой,
C E Am
он ее целовал, провоняв никотином,

Аваллон

Оттепель, сумерки, природа-злая мать.

Я битый час на остановке угловой.

Хлюпает в обуви оплывшая зима.

Am F C G
Оттепель, сумерки, природа-злая мать.
Я битый час на остановке угловой.
Хлюпает в обуви оплывшая зима.
Мне до полуночи не светит быть домой.
Черт с ним, с такси, отдам буржую три рубля,
но, блин, не едет ни один автомедон.
Я раскисаю, как обломок корабля.

Август, божественный месяц, созрели земные плоды, виноград, баклажаны,

Август, зеленые клены наглядно сияют на плоской небесной эмали,

Лето исходит последней жарою, срываясь на грозы, скрываясь в туманы,

Душные полдни, ознобные ночи, больная птица на скомканном одеяле,

Август, божественный месяц, созрели земные плоды, виноград, баклажаны,
Август, зеленые клены наглядно сияют на плоской небесной эмали,
Лето исходит последней жарою, срываясь на грозы, скрываясь в туманы,
Душные полдни, ознобные ночи, больная птица на скомканном одеяле,
Глаза у птицы заволокло, серые с золотом глаза у птицы,
Птица дышит хрипло и тяжело, темные перья ее разметались,
Птица заглядывает в меня за миг перед тем, как начать мне сниться,
И, засыпая, берет мою руку невесомыми призрачными перстами.

Тикки Шельен

Агиография

Всякое время и всякий час
движутся равномерно,
как четки в руке, как вода в реке,
как песок в иссохших перстах.

Когда Дженет первый раз не пришла, не вернулась к ночи с Пупурных полей,
И Наталья поняла, что больше не сможет летать над городом с ней,
Она вытерла слезы, сварила кофе и до рассвета сражалась сама с собой.
Высокое небо Санкт-Петербурга гудело, как купол, над ее головой,
Пока млечные сумерки летней ночи не вспорола рассветная полоса.
Так были написаны первые главы Алой книги о Чудесах.

Бытовые крючки романтических истин лишь дергают ткань и не держат строй,

А на первом этаже в нашем доме была аптека,
Мы мотались туда за аскорбинкой и аспирином.
Там работали три весёлые недобрые тетки,
И все три пропахли аптекою и паутиной.
Тетя Лида потом уехала в город Гомель,
Тетя Вера ушла в октябре в белесое небо.
И в аптеке осталась одна только тетя Оля.
А потом аптеку закрыли, поскольку нефиг.

С глазами черней, чем омут речной,

В юбчонке с десятком заплаток,

Без ремесла, без гроша за душой,

Но с массой волос, что черной волной

Беда

Плохие настали времена,
с севера морозом дует,
и картофель дорожает —
Боже, как прожить непросто!
И Белла твоя как будто не была,
как будто не было Беллы —

Асфальтовые реки пересекая вброд,
Я вижу, как за мной на пол шага бредет
Моя смерть, бредет за моей спиной...
Покупая хлеб к семейному столу,
Я вижу висящий паутиной в углу
Мой голос, и он наблюдает за мной...
Город полон озябших людей,
За ними протекают вереницы смертей,

Он был гитаристом и играл, как бог,
А может, был врачом и спасал людей,
Консультировал старушек и учил молодых,
Как беречь свое сердце от зла и простуды.
А потом пролетело много дней и ночей,
Он был человеком и жил как надо,
А потом он влюбился - и это было так странно:
Он не помнил ничего, кроме того, что влюбился

Благослови тебя Боже, бедная моя сестра,
идущая в паутине алкоголя и тошноты.
Тебе кидают слова-монеты,
но ты по-прежнему выглядишь так,
словно только что слезла с костра
и ступаешь по углям, которые — бывшая ты.

И архангел не грянет в крумхорн,

Тикки Шельен

"БЛЕДНАЯ МОЛЬ"


Мрачная ночь наступила на Санкт-Петербург,
Ночь всех святых, начиная с последнего часа.
Не выходи на улицу —- там кошки воют, мышки поют,

Где мне нужда — там тропы,
где мне ночлег — там кущи,
где усну — бузина-калина
и темнеe и гуще.
А из какой деревни
буду я родом завтра —
в сущности и неважно,
и не страшно, и не напряжно.

Бык и Танцовщица

Тикки Шельен - Ракше

Когда в кромешной ночи
злой бык копытом стучит
и я в небесных огнях
бегу от него,

У подруги моей коса до попы
И отличный набор боевых ножей.
Она ходит по России исключительно стопом
И любая иномарка тормозит перед ней.

И в придачу, ко всем этим горам небесным,
Она еще и умная- вот беда.
Повезло ж тебе девочка родится валькирией.

Тикки Шельен

Велтиста

И вот который вечер в полнолунье
Я различаю контуры Велтисты,
И он, пройдя по серебристым струнам,
Садится по ту сторону окна.

Веселая покойницкая с моралью для одного меланхолика

Bury me deep
I'm cold & glip

Вот когда ты помpешь — похоpонят тебя,
гpоб укpасят зеленым венком,
над могилой насадят магнолии куст,

По лесам зелено-синим, ясным, как стекло,

Я иду туда, куда меня ветром занесло.

Долог путь через коренья, что же мне не петь.

До ближайшего селенья к ночи не успеть.

Спи, а я тебе расскажу
Про серого волка из Анжу.

Когда ноябрь сковал серое небо
И запер его ветвями черных деревьев,
Когда холода опустились на темную землю,
Когда леса ожидают суровую зиму,
Из леса выходит волк с золотыми глазами,

Между серой прослойкой сумеречных облаков,
нависших облаков,
тяжелых облаков,
я проснулся, и в уши мне ударил хриплый зов,
хриплый зов рогов,
тяжелый зов рогов.
Я сбросил одеяло, я рубаху натянул,
рубаху натянул,

Спой мне, птица добрая,
спой мне, птица вешняя,
как нам жить да поживать,
когда придет весна.
Ты свила себе гнездо
в зарослях орешины,
вишенье-смородина молчало у окна.

Сначала было темно, и Дух носился над водой,
А потом Господь придумал отделить от света тьму,
А потом устроил сушу отдельно от воды,
Сделал солнце, и звёзды, и луну -
И все пошло по плану!

Насадил Господь сад, развел животных и птиц,
Спроектировал Адама и Еву к нему.

Это будет война без пpавил,

без начала и бесконечная.

Это будет та еще полночь,

смеpч, не тpонувший сонных листов.

Гейдельбориус, черные кудри до плеч,
едет по черному полю.
В пестрых ножнах тяжелый меч.
Hа сердце легла тяжелая мгла.
Рыцарь, страшись неволи.

Серебряны косы пролив до пят,
Дева стоит на дороге.

C G Am E
Am E Am

Am G
Не было счастья под нашей горой
F E
Под нашей горой, нашей горой
Am G

Майский день, вишни-яблони-сирень,
Ты идешь, а за щекою карамелька.
А на улице сплошная благодать,
Туч на небе не видать, разве только мельком...
А вокруг все целуются и друг
друга за руки ведут по дороге счастья,
И в этот миг тебя сбивает грузовик,
Потому что ты идешь по проезжей части.

Кругом ночная тишина,
Деревня спящая молчит,
И только бледная луна
Струит неверные лучи.

Не скрипнет дверь, не вспыхнет свет,
Соседи спят безгрешным сном,
Но старый мельник Мелисент

Отец Грендель был священник, а дом его от паствы закрыт.
В его кухне на полках посуда, непривычная на вид.
В одной из колб девять месяцев бугрился зеленый туман.
Отец Грендель был священник, алхимик и немного наркоман.
Все окончилось проще, чем должно бы было кончится в кино.
Отец Грендель в мистическом экстазе перепутал дверь и окно.
Когда к нему пришли из ЖЭКа по факту неуплаты долгов,
Отец Грендель парил под облаками, не зная ни друзей, ни врагов.

Увеpнувшись от ножа,
отшатнувшись от копья,
чудом вывеpнувшись из-под топоpа,
я pешила, что не стать
больше Бога искушать —
надо делать злые ноги со двоpа.

Hадо — значит, делай; да вот какое дело,

Давайте резать свинью.

Давайте резать свинью.

Соберемся, радостно пива нажремся

И дружно зарежем свинью.

Стас Валишин

Давид


некто бросает пращу на тумбочку

и прячет сандалии в шкаф

Тикки Шельен

Дженни

Боже мой, Боже,
Ласковый мой Боже,
Научи меня летать.
Если ты все можешь,

Em D Em G A Em
Три брата и Дженнифер, их сестра, гуляли берегом реки.
Em D Em G A H7 Em
Три брата и Дженнифер, их сестра, держались крепко за руки.
G A C G H7
И ветер северный на них пытался холодом дохнуть,
Em D Em G A H7 Em
И ветер южный их молил на время руки разомкнуть.

Тикки Шельен

Ежики

Ich sterbe...
Антон Павлович Чехов

Маленькие домики, цветные фонари,

Am F G
Уже неделю на телефоне я вишу,
Am F G
Ищу работу - любую, в общем, но ищу.
C Dm
Хочу как лучше, хочу как белый человек,
F G
Но неизменно - нет вакансий, позвоните через век...

Em D Em
Вы не повеpите, Патpик,
Em D Em
каково здесь живется иpландцам,
D
здесь, где понятие "Таpа"
D
сводится лишь к упаковке.

Какой же я несчастный,
какой же я больной,
Какие злые тучи
Собрались надо мной,
А я лежу в могиле,
Никому меня не жаль,
И над моей могилой
Скоростная магистраль.

Am F C
Мы не встpетим свиpель у поpога заpи,
Dm C E7 Am
И волынщик у вpат pассвета сыгpает не нам...

Am C G Am
Заколочены двеpи в чеpтоги мои,
Dm Am E Am

Зелёное пламя обветренных свеч билось о край стола,
Когда Джон на пояс надел свой меч, и скрипку Рената взяла.
И они вышли в день, они вышли в ночь,— кто их станет стеречь.
И в руках её скрипка пела о том, о чём молчал его меч.

И в замке любом, и в любом кабаке платили они одним —
Тонкий смычок на струнной реке, взгляд как холодный дым.
И в дом епископа, и в притон бродяг шли недвижно они сквозь сон.

Тикки Шельен

Зерна

В глубине, в далекой бездне,
отойдя от солнца и звука,
приблизившись к водам и снам,
отчасти исполнившись снами,

То ли день мой катится ко всем чеpтям,

то ли я ко не всем чеpтям,

но всего веpоятнее — еду себе

на автобусе до поpы.

Чья это плоская голова на длнной и тонкой шее?
Чья это длинная тонкая шея торчит из кустов?
Чья это шея торчит из кустов, тела длиннее?
Чей это хвост вырастает из шеи, длиннее прочих хвостов?
Это змея, да не просто змея,
Он прародитель себя самоя
Первый мужчина всех серпентариев
Без комментариев.

----------
Иголка
----------

Am
Как-то в среду
G Am
Бог послал мне счастье --

Император сказал: «У Нас депрессия,
У Нас практически сплин.
Нам наскучил двор, все мужчины и женщины,
C которыми изредка спим.
Нам наскучили змеи, пчелы, и тигры,
И говорящий хорек.
Мы изволим желать совершенно другого».
Так император рек.

Майский день, вишни-яблони-сирень,
Ты идешь, а за щекою карамелька.
А на улице сплошная благодать,
Туч на небе не вмдать, разве только мельком.
А вокруг все целуются и друг
друга за руки ведут по дороге счастья,
И в этот миг тебя сбивает грузовик.
Потому что ты идешь по проезжей части.

Тикки Шельен

Иеремия

У Лены были самые красивые глаза
на милю вокруг.
Они сияли из-под черных ресниц,
излучая фиолетовый свет.

Положу тебя, как печать, на сердце свое
Чтобы слышать трепет его все ночи и дни.
Сквозь февральский холод, мартовский лед, хрустальное забытье
Ты плывешь с свечою в ладонях - Господи, не оброни!
Там, где трое сядут за трапезу и станут пить в твою честь,
Там раскатится струнами арфы золотое имя твое
Тебя называют Святой землей - святая она и есть!
Она избавляет от всех скорбей, она горит и поет...

За рунической вязью священных холмов,

мимо вереска, мимо суровых морей,

что на камни, ярясь, нападают,

Ионический ветер гуляет.

Мы с тобой купим красный шелк,
Желтый шелк и зеленый шелк.
Все у нас будет будьте-нате.
Все у нас будет хорошо.
Днями напролет с тобой мы будем
Проходить лишь там, где ходят люди.
Кто заподозрит в нас двоих
Выходцев из Ирландии?

Послушайте, братья и сестры, историю древних времен
Ее сочинитель бесхитростен и грамоте не умудрен,
Внемлите правдивой песне. Начну я без лишних слов:
влюбился в дельфийскую пифию гаммельнский богослов

Был он почтенным мужем, по имени Теодор.
Порастерял он в скрипториях юношеский задор.
Думал, что в сети дьявола не попадет никогда,

Тикки Шельен

Танатоходец

Кому какое ремесло,
Кого-то в море понесло,
Кто шьет трусы, кто продает колбасу,
Гори-гори, моя звезда,

Утро началося, солнце поднялося

Красным дымом по серым облакам.

Протрубили зорю трубачи в дозоре,

Хрипло вторя осиплым петухам.

В маленьком кафе «Хамелеон»,
Где за столиком сидит хамелеон,
Где лампы над столами с абажурами, как в раннем детстве,
Я пережидаю летний дождь,
Ночной и бесконечный летний дождь,
И пока он идёт, никуда мне отсюда не деться.

Та официантка, что светла как день,

Тикки Шельен
Клоуны
Скажите, дядюшка Джул, вы не видели нашего цирка?
Мы ушли ненадолго, всего-то за пивом, вернулись — и опа!
Он был, он только что был, а теперь на поверхности дырка,
И ищи, и свищи, и мотайся за ним по всем по Европам.
Разве можно вот так уехать, размыкаться, сгинуть,
Бросить нас просто так, без белья, без жилья, документов и денег...

Если пораньше, встанешь пораньше,
Выйдешь из дому пораньше с утра
и никому из тех, кого встретишь,
не пожелаешь ни зла, ни добра,
дома оставишь нож из железа,
все из железа оставишь, уходя,
если за последние полторы недели
над холмами не было Божьего дождя,

Тикки Шельен
Test the West

Когда солнце ложится спать
Hа мягкие травы речные
И горький апрельский ветер
Расправляет незримые крылья,
Я ухожу из дома,

А когда я стану пищей для ночных мотыльков,
В волосах моих попрячутся лесные огни,
Я оставлю свою плоть на перекрестке веков
И свободною душой пошляюсь вдоволь по ним.

На холмах лиловый вереск не укроет меня,
А в синий омут головой я и сама не уйду,
Не возьмет меня земля, не удостоюсь огня.

Тикки Шельен

Колыбельная о молчаливом колоколе

Там на деревянной башне,
на прогнившей колокольне
славный колокол висел.
Все другие лишь гудели,

Нету на свете дождей, кpоме того дождя, что лил,
когда стаpый Hой коpабль стpоил.
Он поливал Левиафана в моpях и pыжую
Еленину косу на стогнах Тpои.
Hет от него укpытья, ибо не надо от него
укpываться — он не злой и бесконечный.
Миp, поливаемый дождем, не утонет, потому
что ему так обещал один Пpедвечный.

На краю леса

К синему дубу

Летели две чайки,

Несли в клювах зерна,

C G C
Там на деревянной башне,
G C
на прогнившей колокольне
Dm Am Am/E Am
славный колокол висел.
Все другие лишь гудели,
да и то, когда в них били,

Тикки Шельен

Колыбельная о трех котах

Как во темном да во теплом подвале

Три кота о судьбе толковали.

Нету на свете дождей, кpоме того дождя, что лил,
Когда старый Hой корабль строил.
Он поливал Левиафана в моpях и рыжую
Еленину косу на стогнах Трои.
Нет от него укрытья, ибо не надо от него
укрываться — он не злой и бесконечный.
Миp, поливаемый дождем, не утонет, потому
Что ему так обещал один Предвечный...

Комплекс к комплексу летит,
Комплекс комплексу кричит:
Брате Комплексе, пойдем погуляем,
Может вселимся в кого,
Может вселимся в кого,
Может просто в небесах полетаем,
Глядишь, кого-то наградим кошмаром.

Третий вечер моя королева грустна,
Третий вечер встречает в безмолвной тоске,
И дрожат жемчуга, словно капли дождя,
На холодной и белой как мрамор руке.

Третий день в королевстве разлад и печаль,
Чахнут розы в саду, чахнет клен за окном.
Наш веселый консорт третий день как умчал

Спи-усни. Не бойся.
Укройся покрывалом из шерсти;
в этой комнате белого льда
к тебе придет мышка-беда.
Не беспокойся.
Ее прогонит кошка, которая приходит всегда.

Спи-усни.

Где же я тогда была,

как жила все это время?

Наступили дни мои

на стеклянную траву.

Купи себе кота, уpавновесь свою пpиpоду,
коты такие умники, коту всегда ништяк.
Когда над нашим гоpодом pаздастся гимн уpодов,
вы выйдете на паpу -- ты и веpный твой кошак.

По главной магистpали вы пошествуете дpужно,
и маpш уpодов гpомыхает, pадостен и зол.
И глядя на кота, что на тебе угpелся гузно,

Тикки Шельен
Ангел Катерина

Говорят, что в Петербурге
по ночам приходит ангел,
он слетает незаметно.
Люди думают, что это
хлопья инея упали

Протяни мне зеленую руку свою,
Шелестящую тонкой и сладкой листвой.
Это я с замиранием сердца стою,
с замирением сердца стою перед самой тобой.

Липа, благослови меня, липа,
к губам, к волосам поднеси
зеленую руку,

У тех, кто обедает с чертом,

должны быть крепкие зубы,

изысканные манеры

и превосходный желудок.

------------------------
Люди пришли на Запад
------------------------
(Егор Трубников)

D G A7 D
Люди пришли на сияющий Запад, миновав по пути Восток
D G A7 D

------------------------
Люди пришли на Запад
------------------------
(Егор Трубников)

D G A7 D
Люди пришли на сияющий Запад, миновав по пути Восток
D G A7 D

Храни Господь твою душу,
Бедный мавританский король.
Храни Господь твою душу,
Бедный мавританский король!
Солнце село на западе дымным огнем,
В небе плещется рыбина соль.
Храни Господь твою душу,
Бедный мавританский король.

Шёл Эдип по городу, по Каменному острову
А в кустах, на Горьковской, пряталось чудовище,
Серое чудовище с каменною мордою
Протянуло лапу и Эдипа сцапало!

Но царь Эдип безмятежно сказал: «Отцепись.
Я прожил долгую и полную опасностями жизнь.
Я видел вещи пострашней, чем полутётка-полурысь…»

Купи себе кота, уpавновесь свою пpиpоду,
коты такие умники, коту всегда ништяк.
Когда над нашим гоpодом pаздастся гимн уpодов,
вы выйдете на паpу -- ты и веpный твой кошак.

По главной магистpали вы пошествуете дpужно,
и маpш уpодов гpомыхает, pадостен и зол.
И глядя на кота, что на тебе угpелся гузно,

Тикки Шельен
Мерлин

Расскажи нам, что случилось, Мерлин, Мерлин?
Расскажи нам, что случилось, Мерлин, Мерлин?
Расскажи, не утаи, что значит сие?

Серебряный орешник в королевском саду.

Мы черные пешки барона Самеди,
Мы черные пешки барона Самеди.
Если ты не веришь, вокруг погляди,
Мы черные пешки барона Самеди,
Мы черные пешки барона Самеди.

Любой мегаполис оккупирован семейкой богов.
Передел состоялся давно и без лишних слов.

На Зеленой на горе
Ведьма старая живет.

Вот пошли мы всемером
Плюнуть ведьме на подол.
На Зеленой на горе
Ведьма старая живет.

C G
Маленькие домики, цветные фонари,
C
Липы возле булочной, фонтаны у пивной.
C G
Кошки и собаки, дикобразы и хори —
C
Все Ихштербештрассе обходят стороною.

На остановке троллейбуса, в сером ларьке
Продают помидоры без запаха,
Бедная девочка Наденька смотрит печально
На ранние зимние сумерки,
Девочка Надя сегодня успела
Продать килограмм обескровленных яблок,
Троллейбус подъехал, и зимние сумерки
Развоплотили его окончательно.

Здравствуй, птиченька-кукушка, сколько лет мне будет в понедельник?
Ах, давным-давно пора отправиться домой из зоопарка.
Время шевельнулось, отряхнулось и поперло мимо денег.
Говорят, оно вставляет лучше, чем нешуточная марка.

Надо только знать, как добывать из груды времени лекарство.
Если правильно употреблять его, сорвет любое царство.
Я считала время однородным наподобие стекла или резины,

Страшная ночь опустилась на Санкт-Петербург,
ночь всех святых, начиная с последнего часа.
Не выходи на улицу - там кошки плачут, мышки поют,
птицы-синицы желают кошачьего мяса.
Поздно звать к телефону начальника департамента глюков и монстров.
Поздно, все, что ни делай, уже будет поздно, просто
не выходи на болото, когда зажгут фонари.

В заповедных дремучих библейских лесах
жил великий охотник, могучий Нимрод,
и любую зверюгу, какую встречах,
бил без промаха он из засады и влет.
Натурально, ему возносили хвалу.
Пожирая за ужином ляжку быка,
исторической костью стуча по столу,
племя пело о нем, и осталось в веках:

Я живу в горбатом полусонном переулке, и в моем горбатом сердце печаль.

Бог есть любовь, а что за любовь без пива, значит, вместе мы отыщем Грааль.

Время растянется и лопнет, время хлопнет по лбу, как резиновый мяч.

Времечком по темечку – и вышибет вон.

Как чудесна, драгоценна, невъебенна Москва,
Ее улицы и стены стали белой рекой,
И невзирая на машины, вопли, мясо, дрова,
Я постепенно обретаю тишину и покой.

Мы вчера проговорили три часа напролет,
И полпачки сигарет - никудышный наркоз.
Меня не сбил грузовик и не снес самолет,

Старый отшельник жил девяносто
лет на седой вершине,
Старый отшельник жил девяносто
лет на седой вершине,
А на девяносто первом году
спустился в город в низине.
А на девяносто первом году
спустился в город в низине.

Все неладно в нашем лесу.
Маpт пpошел, и апpель пpишел,
вместо снега деpевья сеpежки несут,
но не стало у нас хоpошо.

Что ни вечеp — сестpа моя
убегает из дому пpочь,
что ни утpо — пpиходит домой, но молчит,

Am
Засим сентябpь. И пелена
c
сплошных дождей покpыла путь,
D
чеpез пустыpь ведущий на
F
полузастpоенный пpоспект.

Засим сентябрь. И пелена
Сплошных дождей размыла путь,
через пустырь ведущий на
Полузастроенный проспект.
И тускло светятся в ночи
Те окна, где еще не спят.
Не так уж много их, отнюдь,
Стандартный пасмурный комплект.

Вылетел из рая в ад
Светлых ангелов отряд,
Чтоб из тех, кто мучится,
Спасти, кого получится.

Мы в те поры по лесу шли,
Hоги шаркали в пыли,
По лесной тропиночке,

----------------------------------
Первый приход Элестрина Майана
----------------------------------

Em
Ой!
D
Зеленый лес вдали

Месяц сентябрь, исход индейского лета,

Завтра уже будет иной расклад.

Небо звенит, вибрирует, в небе где-то

Птицы, тяжелые птицы прочь летят.

Вставши над миpом, много ль увидишь?

Синие бездны да частые звезды

слиплися в кучу-малу.

Здесь же, во тьме пеpвозданного сада

Шотландские воины носят юбки,

под которыми нет трусов.

Они храбрее всех на свете,

они прогонят английских псов.

Шотландские воины носят юбки
Под которыми нет трусов
Они храбрее всех на свете
Они прогонят английских псов

Английские воины носят брюки
Под которыми есть трусы
Они храбрее всех на свете

Шотландские воины носят юбки
Под которыми нет трусов
Они храбрее всех на свете
Они прогонят английских псов

Английские воины носят брюки
Под которыми есть трусы
Они храбрее всех на свете

Вау! Пятый раз прогнали с работы.
Вау! Третий раз ни за что ни про что.
Если собрать воедино мои проколы, ошибки, просчеты,
Я буду похожа на гребаное решето.

Вау! Какая сволочь эта погода.
Всюду #здец, чахотка, аллес капут.
В такую погоду по городу ходят курьеры или уроды,

Если ты куда-то едешь трое суток лесом-полем,
И потом еще полсуток до вокзала,
В голове твоей опилки заменяются на уголь,
А извилины - на рельсы и на шпалы.
Пять часов лететь отсюда до любого континента,
Шесть часов - и ты уже за краем света.
Лишь железная дорога никогда тебя не бросит,
Так и тянет от заката до рассвета.

Про кораблю

Как из славного из города Амстердама
В море вышел небольшой корабль.
Невысокие волны плескались о борт.
В небе солнце испускало лучи.
Команда — идиот на идиоте
И на мизерабле мизерабль.

Шотландские воины носят юбки,
под которыми нет трусов.
Они храбрее всех на свете,
они прогонят английских псов.

Английские воины ходят в брюках
под которыми есть трусы,
они храбрее всех на свете,

Как на Муромской на дороге,
В километре от дороги
Жили некогда на болоте
Три ублюдошные тролля.
Жили дружно, сажали репу,
Пили то, что сами гнали.
Раз в полгода ходили в город
за солью, сахаром и почтой.

Шотландские войны носят юбки, под которыми нет трусов,
Они храбрее всех на свете, они прогонят английских псов

Английские войны носят брюки, под которыми есть трусы
Они храбрее всех на свете, им не страшны шотландские псы

Ирландские войны тоже не слабы, не слабее чем английские псы
Ирландские войны ходят в пабы, пропивать свои трусы.

Шотландские воины носят юбки,
под которыми нет трусов.
Они храбрее всех на свете,
они прогонят английских псов.

Английские воины ходят в брюках
под которыми есть трусы,
они храбрее всех на свете,

Авой! Ты слышишь этот дикий вой?
Не беспокойся, Бог с тобой —
ведь это просто брачный крик
Пичуги борова,
Что в области гнездится Костромской.
В соседних селах ударяются в запой,
Когда она кричит
И рыщет по испуганным лесам

Вот и всё, мои живые, дальше с мёртвыми пойду я.
Тёплый ветер преисподней мои волосы раздует.
Тёплый сумрак тучных пашен,
Горький мёд огней вчерашних;
Я войду туда неслышно и растаю.

Вот и всё, уже не слышу ни рыданий, ни обетов.
И глаза мои открыты и сияют синим светом.

Вот и все, мои живые, дальше с мертвыми пойду я.
Теплый ветер преисподней мои волосы раздует.
Теплый сумрак тучных пашен,
Горький мед огней вчерашних;
Я войду туда неслышно и растаю.

Вот и все, уже не слышу ни рыданий, ни обетов.
И глаза мои открыты и сияют синим светом.

когда разогнали последний союз много было страданий и горя
и какой-то дебил поиграть предложил по пиратам карибского моря
и какой-то дебил поиграть предложил по пиратам карибского моря
на игру заявилось шестьсот человек и пятьсот - было Джек Воробеев
в голливуде метался во сне Джонни Депп проклиная судьбу и Диснея
водоем на игре оказался один да и тот - будто боженька плюнул
по поверхности вод плавал парусный плот, означавший пиратскую шхуну
мастера постепенно сбледнули с лица и уныло ругалися матом,

Капитан у нас с утра нелюдим и молчалив,
И команда нелюдима и молчит.
Что-то мечется по небу -
То ли пепел, то ли дым,
То ли молния далекая блестит.

Ветер стонет и рыдает в леденеющих снастях,
Пепел в воздухе витает, оседая на ногтях.

Небо висит за нашей форточкой.

Боги сидят рядком на корточках.

Боги глядят на нас в окно, за окном темно,

Один лишь фонарь на тонкой жердочке.

Что бы нам с тобой не плакать,
а собраться да проснуться,
похватать бубенцы да дудки
и отправиться в дорогу
в никуда да нафиг глядя,
и глядишь — отступит слякоть,
а мешавшие нам прежде
устыдятся да помогут.

В нашу ли сторону дым чужедальних костров
Ветер относит от запада или от юга?
К нам под надежный, но слишком обманчивый кров
Заходит вьюга.
Вечер червонного золота сквозь зеленую хвою,
Как католический взгляд из-под ресничек лукавых,
Молча прельщает притихшую душу мою.
Вот Рождество. Наступило — и слава

Am G
Встань со мной и выйди в поле,
F E
в поле ходит сеpый ветеp,
Am G
где пpойдет он -- остается
F E
сеpое, как моpе, небо.

А когда я стану пищей для ночных мотыльков,
В волосах моих попрячутся цветные огни,
Я оставлю свою плоть на перекрестке веков
И свободною душой пошляюсь вдоволь по ним.

На холмах зеленый вереск не укроет меня,
В синий омут головой я и сама не уйду,
Не возьмет меня земля, не удостоюсь огня.

О, запомни, когда совеpшится весна,
О, запомни, когда пpидет,
Hе скажи ей: «Hу где ты так долго была?»,
Hо скажи ей: «Хвала тебе!».
И она обольет тебя смехом воды,
Осияет pадостью глаз
И исполнит четыpе желанья твои
Hа четыpе весны впеpед; —

Ты помнишь тот отвязный дождь?
И с невеликого ума
мы отрывались под дождем,
все были в дружбе и любви
как это было хорошо,
теперь не будет.

Смешные люди.

Сначала было темно, и Дух носился над водой,
А потом Господь придумал отделить от света тьму,
А потом устроил сушу отдельно от воды,

Сделал Солнце, и звезды, и Луну -
И все пошло по плану!

Насадил Господь сад, развел животных и птиц,

Мы сушили траву, сон-траву на чердаке,
вороха рассыпали по вороху газет.
Лето шло на исход, сентябрь невдалеке,
а сентябрь на траву кладет сухой запрет.

В сентябре сон-траву оплачет серый дождь,
в сентябре палый лист покроет сон-траву,
в сентябре не прожить без шляпы и калош,

Я иду по серым землям,
по крысиным серым дебрям,
надо мной сочится небо —
мутно-серая фигня.
Где-то там за грудой шлака
воет на небо собака
и заходится на всхлипах,
друга-сторожа дразня.

C
Где-то там, среди зимы,
G
новогодней кутерьмы
Am F
и весеннего прозрачного словца
возвышался некий дом,
старый дом, престранный дом,

Знаешь, как порою бывает,
а особенно по весне:
вдруг накатит — и мир растает,
и несешься на злой волне.
Акустическое безумье,
тошнота, малиновый звон.
Там — в потоках неясных линий
замечаешь неясный контур.

Как на муромской на дороге,
В километре от дороги
Жили где-то среди болота
Три ублюдошные тролля.

Жили дружно, сажали репу,
Пили то, что сами гнали,
Раз в пол года ходили в город

На остановке троллейбуса, в сером ларьке
Продают помидоры без запаха,
Бедная девочка Наденька смотрит печально
На ранние зимние сумерки,
Девочка Надя сегодня успела
Продать килограмм обескровленных яблок,
Троллейбус подъехал, и зимние сумерки
Развоплощают его окончательно.

-----------
Тэм Лин
-----------

Am G
На город опустилась мгла,
F G Am
не утро и не вечер.

Осень,
осень,
осеннее колдовство,
Пахнут горечью листья перед зимой.

Урожай! Урожай!
И король за столом
Веселится с дружиной

В раннем детстве я знала твердо,
О чем говорят цвета:
Ярко-красным пылала гордость,
Белой-белой была чистота,
Нота «си» пела бледно-зеленым,
Темным золотом — нота «ля»,
Целая радуга брызгала
Из пыльного хрусталя.

Я с утра пойду на рынок
и найду там у старушек
тридцать три носка в горошек,
четырех зеленых кошек,
восемь струн для мандолины,
полкило лесной малины
и стакан травы хорошей.

(Беpтольд Бpехт, пеpевод Давида Самойлова)

Am C
С глазами чеpней, чем омут pечной,
C D F
в юбчонке с десятком заплаток,
Am C
без pемесла, без гpоша за душой,

Харя пахаря

Беги в бигуди нугу донг гдуди
Беги в бигуди нугу донг гдуди

Припев:
Харя пахаря пахнет порохом,
Пахнет порохом, пахнет порохом.

Хорошо в Средневековье,
Солнце шпарит со всей дури,
Дождик капает в охотку,
Не природа – а подарок,
Смело пей из каждой речки,
Рассекай себе по свету,
А когда настанет время –
Сдохни где-нибудь в канаве,

Уже который день подряд
Над домом облаком облом –
Моя великая любовь
Стоит в трусах перед окном,
А я валяюсь на кровати,
Словно падаль на снегу,
И постепенно понимаю,
Что такое "не могу".

Ах, вот и кто меня сможет отогреть,

Ах, вот и кто приготовит ложе,

Где те двери, что открыты для меня,

Кто ждет меня за ними,кто же?

В тишине, вдалеке, средь кустов и покоя
Проживало некрупное чудо лесное,
В тишине, средь кустов.
И не то, чтобы было оно некрасиво,
И не то, чтобы слишком чудовищной силы —
Ни когтей, ни рогов.

Дети редко ходили в тот лес за малиной,

Песнь о псах и о трусах

Шотландские воины носят юбки
Под которыми нет трусов
Они храбрее всех на свете
Они прогонят английских псов

Английские воины носят брюки

Темный лес ночной, лес осенний,

нахмурились темные елки.

По лесу гуляют волки да тени —

эка невидаль — тени да волки.

Я не пью с моим народом
то, что мой народ, к несчастью, пьет.
Я не пью с моим народом
то, что мой народ, к несчастью, пьет.
Моему народу пофиг, а у меня потом болит живот.

Я не ем с моим народом
то, что мой народ, к несчастью, ест.