На краю дороги стоял дуб. Вероятно, в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще, и в два раза выше каждой березы. Это был огромный, в два обхвата дуб, с обломанными, давно, видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюже, несимметрично растопыренными корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца. «Весна, и любовь, и счастие! — как будто говорил этот дуб. — И как не надоест вам все один и тот же глупый бессмысленный обман! Все одно и то же, и все обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастья. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они — из спины, из боков. Как выросли — так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам» . Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего-то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он все так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их. «Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, — думал князь Андрей, — пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, — наша жизнь кончена! » Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно-приятных в связи с этим дубом возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь и пришел к тому же прежнему, успокоительному и безнадежному, заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая. On the side of the road stood an oak. Probably ten times the age of the birches that formed the forest, it was ten times thicker and twice each birch. It was a huge, two-girth oak tree with broken long ago, it is clear and bitches with a broken crust, overgrown with old sores. With his huge clumsy, asymmetrically splayed gnarled hands and fingers, it is an old, angry, and scornful monster among the smiling birches stood. Only he did not want to obey the charm of spring and did not want to see no spring, no sun. "Spring, love and happiness! - He seemed to say that oak. - And it does not bother you all the same stupid meaningless hype! All the same, and all the hype! There is no spring, no sun, no happiness. Vaughn see, sitting crushed dead spruce, always the same, and out, and I spread out my broken off, skinned fingers, where neither they grew - from behind, from the sides. As grown - and stand, and do not believe your hopes and deceptions. " Prince Andrew glanced several times at this oak, passing through the woods, as if he were waiting for something from him. Flowers and grass were under an oak tree, but he was still frowning, still, ugly and hard, standing in the midst of them. "Yes, he's right, a thousand times right, this oak - I thought Prince Andrew - let other young again lend themselves to this deception, but we know life - our life is over! "A whole new series of bad thoughts, but sadly-pleasing in this regard, oak originated in the soul of Prince Andrew. During this journey he seemed once again thought about my whole life, and came to the same still, soothing and hopeless, the conclusion that it start nothing was necessary that he should live out their lives without doing evil, not worrying and not wanting anything .