В Даурии дикой пустынной Отряд воеводы идет. В отряде том поступью чинной Великий страдалец бредет. Жена с ним и малые дети Изгнание вместе несут За правую проповедь в свете Жестокий им вынесен суд. Не солнце над ними сияет, Не радостный отдых их ждет, Мороз до костей пробирает, И голод по нервам их бьет. Вот стонет жена, голодая, И силы кидают ее, И дети к ней жмутся, рыдая, Пеняет она на житье: «Петрович, да долго ль за правду Изгнание будем нести Ужели не встретим отраду И долго ли будем брести...» «До самыя, Марковна, смерти», - Ей скажет Аввакум борец, - «До самыя, Марковна, смерти, Когда мой наступит конец» «Бредем мы, Петрович, о, Боже!» - Вздохнувши промолвит жена Должно быть ей правда дороже Спокоя, здоровья и сна И ветер в Даурии дикой Унылую песню поет И отзвуки речи великой В Россию он смело несет И речи той с ужасом внемлют Гонители правды святой Но с радостью в сердце приемлет Кто верит заре золотой. In Dauria wilderness Detachment is the governors. The detachment that tread chinnoy Great sufferer wanders. Wife with him, and little children Expulsion together are For the right to preach in the light of Cruel they passed judgment. Not the sun shines on them, Not joyous holiday awaits them, Frost chills to the bone, And hunger for the nerves of their effort. That groaning wife, starving, And the force throw it, The children huddled, sobbing to her, Penalty she habitation: "Petrovich, so long as the truth is my only weapon The expulsion will bear We shall not meet joy And how long will we wander ... " "Before Sama, Markovna death" - She tells Habakkuk wrestler - "Before Sama, Markovna death When my come to an end " "Breda, we Petrovich, oh God!" - Sigh murmured wife There must be more to it though Calm, health and sleep The wind in the wild Dauria Dull song sings And the echoes of the great speech In Russia he boldly bears And the voice of the horror heed Persecutors truth holy But happy to accept in the heart Who believes the dawn of gold.