Та зима была, будто война, - лютой. Пробуравлена, прокалена ветром. Снег лежал, навалясь на январь грудой. И кряхтели дома под его весом. По щербатому полу мороз крался. Кашлял новый учитель Сергей Саныч. Застывали чернила у нас в классе, и контрольный диктант отменял завуч. Я считал, что не зря голосит ветер, не случайно болит по утрам горло, потому что остались на всём свете лишь зима и война – из времён года… И хлестала пурга по земле крупно, и дрожала река в ледяном гуле. И продышины в окнах цвели кругло, будто в каждое кто-то всадил пулю! И надела соседка платок вдовий. И стонала она допоздна-поздно…
Та зима была, будто война, - долгой. Вспоминаю – и даже сейчас мёрзну. That winter was, like war, - fierce. It is pierced, is calcined by the wind. The snow lay, rolling for January pile. And groaning at home under his weight. On the chipped floor the frost crept. A new teacher was coughing Sergey Sanych. Ink stiffened in our class, and control dictation was canceled by the head teacher. I thought, what is not in vain the wind is barking, not by chance hurts in the morning throat, because there are all over the world only winter and war - from the seasons ... And there was a blizzard on the ground is large, and the river was shaking in an icy drone. And perdyshiny in the windows bloomed round, as if each someone planted bullet! And she put on a neighbor handkerchief widow. And she moaned late, late ...
That winter was, like war, - long. I remember - and even now cold.