Захлопнут индиго своих лепестков, отцветающие чудеса. «Сайгу» на плечо, вдоль стены по-кошачьи в леса. Не святые стоят на углах, но святоши заучат из книг: Бог – наивный ребенок, а вовсе не мудрый старик.
Пограничники вновь пеленгуют след неведомых нам кораблей. Абонент недоступен, до нас никому нет дела. Мы бежим из больших городов замолить по укрытиям детей Колыбельной словами, что мама нам пела.
Сколько б ни тикало время в астрономической мгле, Каждый живой впереди видит Свет за окном. Сколько раз навсегда ни прощались, кем бы ни были б, ни сгинули б где, Мы все возвращаемся в этот единственный Дом.
Дождь прощается каплей последней, судьба прикусила язык, В окнах серых на подоконнике фикус и кошка. Осторожно слова маяками, если ты к темноте не привык. В тридевятое лесом на ощупь страшно немножко.
За граненым стаканом сидим в одиночку, ночь – выколи глаз, Все догадки сошлись в одно слово, и сейчас в самый раз Отпустить бы гремучую в поле, рот прикрыть палестинским платком, В лужах прыгать ребенком и мудро молчать стариком… Indigo shut their petals, fading miracles. "Saigu" on the shoulder, along the walls of a whimper in the forests. Not the saints are at the corners, but the holy people will memorize the books: God is a naive child, and not at all a wise old man.
The border guards again swing the trace of the ships unknown to us. The subscriber is not available, no one cares about us. We run from large cities to silence from children's shelters The lullaby with the words that my mother sang us.
No matter how much the time was in the astronomical darkness, Each alive in front sees the light outside the window. No matter how many times they said goodbye, no matter what they were, nor would they perish where We all return to this only house.
The rain says goodbye by a drop of the latter, fate bit his tongue, In the windows of the gray on the windowsill of the ficus and the cat. Caution the words with beacons if you are not used to the darkness. In a thorneal forest to the touch terribly a little.
Behind the faceted glass we sit alone, night - giggled eyes, All guesses came together in one word, and now just right I would release the explosive in the field, cover the mouth with a Palestinian scarf, In puddles, jump a child and wisely be silent as an old man ...