Текст песни М. Ю. Лермонтов - Демон. Часть вторая. 13, 14, 15.

Исполнитель: М. Ю. Лермонтов
Название песни: Демон. Часть вторая. 13, 14, 15.
Дата добавления: 10.09.2017 | 08:15:43

Просмотров: 9
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным

Здесь расположен текст песни М. Ю. Лермонтов - Демон. Часть вторая. 13, 14, 15., перевод и видео.

Кто круче?

М. Ю. Лермонтов

или

Анна Ахматова

XIII
Как пери спящая мила,
Она в гробу своем лежала,
Белей и чище покрывала
Был томный цвет ее чела.
Навек опущены ресницы...
Но кто б, о небо! не сказал,
Что взор под ними лишь дремал
И, чудный, только ожидал
Иль поцелуя, иль денницы?
Но бесполезно луч дневной
Скользил по ним струей златой,
Напрасно их в немой печали
Уста родные целовали...
Нет! смерти вечную печать
Ничто не в силах уж сорвать!

XIV
Ни разу не был в дни веселья
Так разноцветен и богат
Тамары праздничный наряд.
Цветы родимого ущелья
(Так древний требует обряд)
Над нею льют свой аромат
И, сжаты мертвою рукою.
Как бы прощаются с землею!
И ничего в ее лице
Не намекало о конце
В пылу страстей и упоенья;
И были все ее черты
Исполнены той красоты,
Как мрамор, чуждой выраженья.
Лишенной чувства и ума,
Таинственной, как смерть сама.
Улыбка странная застыла,
Мелькнувши по ее устам.
О многом грустном говорила
Она внимательным глазам:
В ней было хладное презренье
Души, готовой отцвести,
Последней мысли выраженье,
Земле беззвучное прости.
Напрасный отблеск жизни прежней,
Она была еще мертвей,
Еще для сердца безнадежней
Навек угаснувших очей.
Так в час торжественный заката,
Когда, растаяв в море злата,
Уж скрылась колесница дня,
Снега Кавказа, на мгновенье
Отлив румяный сохраня,
Сияют в темном отдаленье.
Но этот луч полуживой
В пустыне отблеска не встретит,
И путь ничей он не осветит
С своей вершины ледяной!..

XV
Толпой соседи и родные
Уж собрались в печальный путь.
Терзая локоны седые,
Безмолвно поражая грудь,
В последний раз Гудал садится
На белогривого коня,
И поезд тронулся. Три дня.
Три ночи путь их будет длиться:
Меж старых дедовских костей
Приют покойный вырыт ей.
Один из праотцев Гудала,
Грабитель странников и сел,
Когда болезнь его сковала
И час раскаянья пришел,
Грехов минувших в искупленье
Построить церковь обещал
На вышине гранитных скал,
Где только вьюги слышно пенье,
Куда лишь коршун залетал.
И скоро меж снегов Казбека
Поднялся одинокий храм,
И кости злого человека
Вновь успокоилися там;
И превратилася в кладбище
Скала, родная облакам:
Как будто ближе к небесам
Теплей посмертное жилище?..
Как будто дальше от людей
Последний сон не возмутится...
Напрасно! мертвым не приснится
Ни грусть, ни радость прошлых дней. XIII
Like a sleeping perilla,
She lay in her coffin,
Beer and cleaner cover
It was the languid color of her brow.
Eyelashes are dropped forever ...
But who would, O heaven! did not say,
That look under them was only dozing
And, wonderful, only expected
Or a kiss, or a day?
But a daylight is useless
I glanced over them with a golden stream,
In vain them in mute sorrow
I'm tired of kissing my native ...
No! death eternal seal
Nothing can be broken!

XIV
I have never been in the days of fun
So colorful and rich
Tamara is a festive attire.
Flowers of the birth canyon
(So ancient requires rite)
Above her pour their fragrance
And, compressed with a dead hand.
How would they say goodbye to the earth!
And nothing in her face
Did not hint at the end
In the heat of passion and rapture;
And there were all her features
They are filled with that beauty,
Like marble, an alien expression.
Deprived of feeling and mind,
Mysterious, like death itself.
Smile strange froze,
Flashed through her lips.
About many sad things said
She looks attentively:
There was cold contempt in her
Souls, ready to flower,
The last thought is expression,
Earth soundless sorry.
A vain glimmer of life is the same,
She was still dead,
Still for the heart of despair
Forever extinguished eyes.
So in the hour of the solemn sunset,
When, melted into the sea of gold,
The chariot of the day disappeared,
Snow of the Caucasus, for a moment
Leaving ruddy retain,
They shine in the dark distance.
But this ray is half-dead
In the desert, the reflection will not meet,
And the path of no one he will not illuminate
From its top is icy! ..

XV
A crowd of neighbors and relatives
Already gathered in a sad way.
Tearing his hair gray,
Silently hitting the chest,
The last time the Goodal sits down
On the white horse,
And the train started. Three days.
Three nights their way will last:
Between old grandfather bones
The deceased's dug is dug to her.
One of the forefathers of Gudal,
Robber pilgrims and villages,
When his illness pinned
And the hour of repentance came,
Sins of the past in redemption
To build the church promised
At the height of granite rocks,
Where only blizzards can be heard singing,
Where only the kite flew.
And soon between the snows of Kazbek
A lonely temple rose,
And the bones of the evil man
Relaxed there again;
And turned into a cemetery
Rock, native to the clouds:
As if closer to heaven
Tehley posthumous home? ..
As if further away from people
The last dream will not be outraged ...
In vain! dead will not dream
No sadness, no joy of the past.