Ночь молит остановиться; месяц бреет скулы, лица. Вьются над папахой чубы; хлещет ус, сверкают зубы.
Степь шальная войско мчит, ворон гибельный кричит. Летит, рискуя головой - Казак лихой!
Мать, отца рыдать оставил, навсегда постель заправив. К сердцу горсть земли родимой. Да взахлеб уста любимой. С правдой-маткой под уздцы уезжали молодцы; Отведать желчь полынную - судьба фамильная.
Степь шальная войско мчит, ворон гибельный кричит. Летит, рискуя головой - Казак лихой!
Кони ржут, котел бурлится, дым от трубочки клубится. Каша, брага, песня, пляс и зыбко в предрассветный час. Ой, Казак, гуляй пока. Дай поспать своим врагам. Но в поле диком Есаул опять зовет в зарю.
И вновь несется конница - степная вольница. Летит, рискуя головой - Казак лихой! Степь шальная войско мчит, ворон гибельный кричит. Летит, рискуя головой - Казак лихой! Казак лихой! only the steppe will hardly breathe like God's dew grass Washes feet in stirrups, wake up the river of time.
Look, the cavalry rushes - steppe freedom; The regiments of the stern Cossacks from the darkness of the ages.
Night is praying; month shaves cheekbones, faces. The cubes hover over papaha; whips his mustache, sparkling teeth.
Steppe crazy army rushes, raven deadly cries. Flies, risking his head - Cossack dashing!
Mother, father left a sob, forever bed tucked. To the heart of a handful of earth darling. Yes, avidly lips favorite. With the truth, the bridle was going well; To taste the bile wormwood - the fate of the family.
Steppe crazy army rushes, raven deadly cries. Flies, risking his head - Cossack dashing!
The horses are neighing, the boiler is boiling up, the smoke from the tube is swirling. Porridge, Braga, song, dance and unsteady in the predawn hour. Oh, Cossack, walk for now. Let sleep your enemies. But in the field, wild, Yesaul calls to the dawn again.
And again the cavalry rushes - steppe freedom. Flies, risking his head - Cossack dashing! Steppe crazy army rushes, raven deadly cries. Flies, risking his head - Cossack dashing! Cossack dashing!