Арья Макгрейн все тексты (слова) песен, переводы, видео, клипы

Столичный доктор в деревне дикой: один, незнакомый, ничей. Он смотрит слепо - ведь ночь безлика, - и видит мерцанье свечей. С трудом шагая, идет устало, стучит в закрытую дверь. За ней стоит молодая мама, прижав к груди сыновей.
- Вы, верно, доктор, - рыдает тихо, - Мы ждем вас который день, но все понятно: в деревне дикой гостить вам, конечно, лень... Хотите чая? Одна я нынче... Болеет родная дочь...
Столичный доктор кивает мигом:
- Попробую ей помочь.

Больная спит в колыбельке чистой, а в комнате нет свечей. И доктор слышит глухие хрипы, касаясь ее плечей. Девчонка сразу глаза открыла и смотрит, а он молчит. В дверях одна ее мать застыла:
- Со мной она лучше спит.

Не влюбляйся в лесную тварь, её крыльев не трогай ты, отличишь её по глазам да по хрипам из темноты, не смотри на неё, не трожь - она любит играть с людьми, - и на каждый её вопрос отвечай лишь простым: "Ты лжешь".

Заведет тебя в лес она, заколдует, заворожит. Косы рыжие, стать тонка, руки хрупкие, как нефрит. Два гагата - её глаза, строен стан и прозрачна речь. Кожи будто и нет - бледна, не сверкает при свете свеч.
Она смотрит, как мать и дочь, ты ей - будто любимый сын. Прогоняй её дальше в ночь, не дождешься ты с ней седин, не увидишь ты внуков с ней - заколдует, заворожит, поддаваться ты ей не смей: в своем сердце она хранит не любовь, не добро и свет, а полночную злую тьму; она зреет в ней много лет, не видна она никому.
И с рождения волос - сталь, седина у нее внутри, но рыжеет она - так встарь всё рыжело железо вмиг. И с рождения тварь - мертва, и с рожденья она - не здесь, и не мнется под ней трава - молча входит она в свой лес.

Её лес - далеко в горах, её лес - дно морских глубин; сквозь бетон растет в городах, покрывает он степь долин. И неслышно идет она, как крадется старуха-смерть; её речи - одна вода, и в речах её лжи не счесть.
Мало знает кто - нет, не лжет, просто правду не говорит. Хочешь правду узнать? - вперед! - но не жалуйся, коль сгорит разум твой, пораженный тем, что нельзя было знать ему. Ты не хочешь таких проблем? Так не спрашивай, почему в её сердце одна лишь тьма, почему её слышит лес, почему так зовет тебя, и зачем ей огонь небес.

Слушай. Просто садись и слушай.
Я говорить не люблю - но сейчас скажу:
Что у меня? Любовь, что удавкой душит.
Что ж в ней такого? Сама понять не могу.

Все как у всех - и внутренний свет, и
бабочки в теле, и "обниму весь мир"...
Только сжимаюсь, как от удара плети,

Темной травою да светлым словом,
Жухлой листвою, застывшим стоном
Буду молиться своим иконам,
Буду молиться я образам,
Чтобы хранили тебя святые,
Чтоб не достали тебя чужие,
Чтобы любили тебя родные,
Чтобы с бедою справлялся сам.

Почему-то люди не верят в фей.
А она - всё росла и верила. Как иначе?
Может быть, оттого, что мать ее из людей,
Что не терпят злобы пустой и фальши.
Может быть, оттого, что отец ее был таким,
За которого фею не жалко отдать и замуж,
Только он, как назло всем феям и людям злым,
Выбрал в жены другую - сложилось так уж.

Там, где небо всегда безмолвно,
Там, где тени играют с ветром,
Я иду по траве неровной,
Не надеясь найти ответы.
Там, где грозы идут с дождями,
Там, где снег укрывает пламя,
Я иду, побеждая дали,
На осколки калеча память.

Птицы летят на юг, время - на час назад. Сколько же мне минут нужно, чтоб рассказать, как я хочу взлететь в небо к таким, как ты, как я хочу пропеть песню своей мечты.
Что тебе снится там, Филин моей души ? Страх рвет напополам, ты мне от страха - щит. Ты мне от страха - меч, острый, как бритва, но... стоит игра ли свеч, если ты далеко?

Стоит не только свеч, но и всего того, что можно только спеть... голос бы был - вперед! Я все равно спою, пусть даже мимо нот. Может быть, на твою песню найду аккорд правильный, что звучит долго в душе моей. Филин мой, ты мне - щит. Филин мой, ты мне - свет.
Я не могу светить, если смотрю во тьму. Но для тебя - свечу. Знаешь ли, почему? Все потому, что мне хочется свет дарить. Я - фитилек во тьме, что для тебя горит.

Филин мой, ты лети и не смотри назад, ведь у меня внутри зыбкий кромешный ад, ведь по ночам меня ест мой постылый страх... Филин мой, ты лети. И не смотри назад.
Было что - то прошло. Больше не нужно слов. Ты мне - от страха щит, я для тебя - огонь. Ты защитишь всегда, я буду свет дарить. Даже спустя года буду тебе светить.

Я сижу на земле, говорю тебе: "Чудеса - это то, что способна я каждому показать. Чудеса - это то, чем живу я и чем дышу; чудеса - это то, что тебе сейчас покажу". Раскрываю ладонь - от ладони исходит свет, и вдруг кажется: тьмы в этом мире нет, и вдруг кажется: в мире теперь одни, и всё ярче и ярче в мире горят огни.
Я сижу на земле; тени пляшут в рассветный час. В каждой сказке есть правда, и сказка моя - про нас.

Будет мир, непонятный и ледяной. Будет зло, стоящее за спиной; и герой, что обязан весь мир спасти; и принцесса, что должна в конце расцвести. Будет солнце, что прячется в толще туч; будет ветер, что зол, что силен и жгуч; и живая вода, что мертвее любой золы; и помощники зла, что на деле совсем не злы.
Но принцесса умрет, не дождавшись совсем конца, и герой не успеет увидеть её лица, и герой не успеет весь мир ото зла спасти, а принцесса в могиле не сможет уже цвести.

Это сказка о жизни - в ней зло торжествует, но это было настолько, настолько давным давно, что я тку нить сюжета чуть-чуть по-другому, и разгораются дивным жаром мои огни. Я сижу на земле, тень играет с тобой, смотри - в каждой сказке есть зло; у героя оно внутри.