Текст песни Анна Каренина - Глава первая
Просмотров: 49
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Здесь расположен текст песни Анна Каренина - Глава первая, перевод и видео.
Everything was in confusion in the Oblonskys' house. The wife had discovered that the husband was carrying on an intrigue with a French girl, who had been a governess in their family, and she had announced to her husband that she could not go on living in the same house with him. This position of affairs had now lasted three days, and not only the husband and wife themselves, but all the members of their family and household, were painfully conscious of it. Every person in the house felt that there was so sense in their living together, and that the stray people brought together by chance in any inn had more in common with one another than they, the members of the family and household of the Oblonskys. The wife did not leave her own room, the husband had not been at home for three days. The children ran wild all over the house; the English governess quarreled with the housekeeper, and wrote to a friend asking her to look out for a new situation for her; the man-cook had walked of the day before just at dinner-time; the kitchen-maid, and the coachman had given warning.
Three days after the quarrel, Prince Stepan Arkadyevitch Oblonsky--Stiva, as he was called in the fashionable world--woke up at his usual hour, that is, at eight o'clock in the morning, not in his wife's bedroom, but on the leather-covered sofa in his study. He turned over his stout, well-cared-for person on the springy sofa, as though he would sink into a long sleep again; he vigorously embraced the pillow on the other side and buried his face in it; but all at once he jumped up, sat up on the sofa, and opened his eyes.
"Yes, yes, how was it now?" he thought, going over his dream. "Now, how was it? To be sure! Alabin was giving a dinner at Darmstadt; no, not Darmstadt, but something American. Yes, but then, Darmstadt was in America. Yes, Alabin was giving a dinner on glass tables, and the tables sang, Il mio tesoro--not Il mio tesoro though, but something better, and there were some sort of little decanters on the table, and they were women, too," he remembered.
Stepan Arkadyevitch's eyes twinkled gaily, and he pondered with a smile. "Yes, it was nice, very nice. There was a great deal more that was delightful, only there's no putting it into words, or even expressing it on one's thoughts awake." And noticing a gleam of light peeping in beside one of the serge curtains, he cheerfully dropped his feet over the edge of the sofa, and felt about with them for his slippers, a present on his last birthday, worked for him by his wife on gold-colored morocco. And, as he had done every day for the last nine years, he stretched out his hand, without getting up, towards the place where his dressing-gown always hung in his bedroom. And thereupon he suddenly remembered that he was not sleeping in his wife's room, but in his study, and why: the smile vanished from his face, he knitted his brows.
"Ah, ah, ah! Oo!..." he muttered, recalling everything that had happened. And again every detail of his quarrel with his wife was present to his imagination, all the hopelessness of his position, and worst of all, his own fault.
"Yes, she won't forgive me, and she can't forgive me. And the most awful thing about it is that it's all my fault--all my fault, though I'm not to blame. That's the point of the whole situation," he reflected. "Oh, oh, oh!" he kept repeating in despair, as he remembered the acutely painful sensations caused him by this quarrel.
Most unpleasant of all was the first minute when, on coming, happy and good-humored, from the theater, with a huge pear in his hand for his wife, he had not found his wife in the drawing-room, to his surprise had not found her in the study either, and saw her at last in her bedroom with the unlucky letter that revealed everything in her hand.
She, his Dolly, forever fussing and Все счастливые семьи похожи друг на друга; каждая несчастливая семья несчастлива по-своему.
Все смешалось в доме Облонских. Жена обнаружила, что муж вел интриги с французским девушки, которая была гувернанткой в семье, и она объявила мужу, что она не могла жить в одном доме с ним. Положение это продолжалось уже три дня, и не только муж и жена сами, но все члены их семьи и домашнего хозяйства, были мучительно чувствовалось. Каждый человек в доме чувствовали, что там было так смысла в их сожительстве и что бродячие люди собрались случайно в любом дворе больше общего друг с другом, чем они, члены семьи и домочадцы Облонских. Жена не выходила из своих комнат, мужа не было дома в течение трех дней. Дети бегали по всему дому; на английском поссорилась с экономкой и написала записку приятельнице, прося ее, чтобы высматривать в новой ситуации для нее; человек-повар шел в день, прежде чем раз в обеденное время; кухня-горничной, и кучер просили расчета.
Через три дня после ссоры князь Степан Аркадьич Облонский - Стива, как его звали в свете, - в проснулся в обычный час, то есть, в восемь часов утра, а не в спальне жены, но на кожаном диване в своем кабинете. Он повернул свое полное, хорошо ухоженный человека на пружинах дивана, как бы желая погружаться в сон снова долго; крепко обнял подушку на другую сторону и зарылся лицом в ней, но вдруг он вскочил, сел на диван, и открыл глаза.
& Quot;? Да, да, как это было в настоящее время и Quot; думал он, вспоминая сон. & Quot; Теперь, как это было? Быть уверенным! Алабина давал обед в Дармштадте; нет, не Дармштадт, но что-то американец. Да, но тогда, Дармштадт был в Америке. Да, Алабина давал обед на стеклянных столах, и столы пели, Ил млн Tesoro - не Ил млн Tesoro, хотя, но что-то лучше, и были какие-то из маленьких графинов на столе, и они были женщины, тоже & Quot; он вспомнил.
Глаза Степана Аркадьича весело заблестели, и он задумался, улыбаясь. & Quot; Да, это было приятно, очень приятно. Был гораздо больше, что было восхитительно, только там нет сдачи его в слова, или даже выражать его на своих мыслей проснулся и Quot. И, заметив полосу света, чрезмерно в рядом с одним из суконных стор, он весело бросил ноги над краем дивана, и чувствовал, о с ними своими тапочками, подарок на его последний день рождения, работал на него его жена на золото цвета Марокко. И, как он сделал каждый день в течение последних девяти лет, он протянул руку, не вставая, к тому месту, где его халат висел всегда в своей спальне. И тут он вспомнил вдруг, что он не спал в комнате жены, а в кабинете, и почему: улыбка исчезла с его лица, он сдвинул брови.
& Quot; Ах, ах, ах! Оо ... & Quot!; пробормотал он, вспоминая все, что произошло. И опять все подробности ссоры с женой присутствовал на его воображение, вся безвыходность его положения и мучительнее всего собственная вина его.
& Quot; Да, она не простит меня, и она не может простить мне. И самое ужасное, что о нем, что это все моя вина - все моя вина, хотя я не виноват. Это точка всей ситуации, и Quot; он отражается. & Quot; Ах, ах, ах & Quot; повторял он в отчаянии, так как он вспомнил остро болезненные ощущения вызваны этой ссоры.
Самое неприятное из всего была та первая минута, когда он, вернувшись, счастливым и добродушным, от театра, с огромным груши в руке, его жены, он не нашел свою жену в гостиную, к своему удивлению, был не нашел ее и в кабинете, и увидел ее наконец в своей спальне с несчастною, который показал все в ее руках.
Она его Долли, навсегда суетиться и
Скачать
