Утром ранним нет ни облачка, Только ласточки по гнездышкам. Выпускает голубей паренек на свободу порезвится чуток.
Открывал он ворота голубям, И голубка в небеса к облакам, А за ней чубатый точно во след. В поднебесье преград, боли нет.
В рваной майке свистнул малыш, Вот на плече голубка летит, А чубатый на ладонь в аккурат. Любят птицы мальчугана как мать.
В голубятне он с утра до зари Кормит хлебом и зерном сизарей. Он для них его в амбаре украл, От сторожевых собак убежал.
Лети моя голубка, белокрылая лети, Туда где нет разлук, где небо чистое любви. Там где садиться солнце, есть цветущей райский сад. Там выведешь птенцов , чубатых голубят.
Точкою в небе кувыркнулся рябой, Самый смелый в стае голубь лихой. Он от сокола не раз уходил, Белокрылую голубку любил. Но однажды он взлетел в облака, Не заметил сокола. И от меткого удара жених, В когтях острых затих. Белокрылая голубка ждала, Взмыла ввысь, долго друга звала. До темна парила, сил больше нет, Не нашла родного голубя след. Надували грудь самцы сизари, Веером распускали хвосты. Разноцветная радуга перышки, За невестой молодой женишки. Тосковала белоснежная, Не пила не ела нежная. Без чубатого ни жить, ни летать. О любви больше с ним не ворковать
Лети моя голубка, белокрылая лети, Туда где нет разлук, где небо чистое любви. Там где садиться солнце, есть цветущей райский сад. Там выведешь птенцов, чубатых голубят.
Зашел утром к голубям паренек Птица белая лежит возле ног Не бывает так у людей, Одна пара на всю жизнь у голубей.
Лети моя голубка, белокрылая лети, Туда где нет разлук, где небо чистое любви. Там где садиться солнце, есть цветущей райский сад. Там выведешь птенцов, чубатых голубят. In the morning early there is not a cloud, Just swallow at nest. He shoots pigeons boy freedom frolic a bit.
He opened the gates of the pigeons, And the dove in the sky to the clouds, And her Curly exactly in the track. The skies obstacles, there is no pain.
The torn shirt whistle baby Here on the shoulder of a dove flying, A Curly in the palm exactly. Love birds boy's mother.
As he dove from morning till dawn Feeds grain bread and Caesar. It is for them in the barn of his stole, From the guard dogs ran away.
Fly my dove, white-winged fly, There where no separations, where the sky is pure love. There where the sun sets, there is a blossoming garden of Eden. They have brought the chicks, Curly Blue.
The point in the sky pockmarked tumbled, The most courageous dove in flight dashing. It is not just from the Falcon left, White-winged dove loved. But once he took off into the clouds, I did not notice the Falcon. And from the well-aimed blow groom In sharp claws trailed off. White-winged Dove waited He soared skyward, calling each other for a long time. Before dark steamed, forces are no more, I do not found a trace of the native pigeon. Cesar inflating male breasts, A fan spreads its tail. Colorful rainbow feathers, For a young bride Zhenishke. Pined snow-white, I do not drink not eat tender. Without Chubatov neither live nor fly. About love no longer coo to him
Fly my dove, white-winged fly, There where no separations, where the sky is pure love. There where the sun sets, there is a blossoming garden of Eden. They have brought the chicks, Curly Blue.
He went to the morning doves boy Bird White lies at his feet There is no way in humans, One pair for life in pigeons.
Fly my dove, white-winged fly, There where no separations, where the sky is pure love. There where the sun sets, there is a blossoming garden of Eden. They have brought the chicks, Curly Blue.